В этом контексте я считаю уместной привести концентрированную политическую оценку роли Сталина в истории, содержащуюся в таком респектабельном издании, каким всегда была Британская энциклопедия. Можно соглашаться или оспаривать эту характеристику, но игнорировать ее нельзя. Вот эта обобщенная характеристика: «На протяжении четверти столетия, вплоть до своей смерти в 1953 году, советский диктатор Иосиф Сталин обладал, вероятно, большей политической властью, чем какая-либо другая историческая фигура. Сталин осуществил индустриализацию Союза Советских Социалистических Республик, насильственно коллективизировал сельское хозяйство, укрепил свои позиции посредством интенсивного полицейского террора, что помогло победить Германию в 19411945 гг., и значительно расширил советский контроль, поставив под него ряд восточноевропейских государств. Он был главным архитектором советского тоталитаризма и прекрасным, но феноменально безжалостным организатором; он уничтожил остатки индивидуальных свобод, но терпел неудачу в обеспечении процветания человеческой личности. И все же он создал мощный военно-промышленный комплекс и ввел Советский Союз в ядерный век»
И далее:
«Не подлежит сомнению то, что Сталин оказал огромное влияние на жизнь большего числа людей, чем какая-либо иная фигура в истории. Но оценка его общих достижений до сих пор, спустя десятилетия со дня его смерти, представляет собой чрезвычайно противоречивую проблему. Историки еще не достигли какого-либо определенного согласия относительно ценности его свершений, и маловероятно, что когда-либо достигнут» .
Я был далек от мысли своей работой вынести какой-либо исторический вердикт о роли Сталина в нашей истории. Это, разумеется, и не в моей власти, и не во власти других историков, какой бы степенью компетентности, объективности и даром исторического жизнеописания они ни обладали. Сама история, как считали древние мудрецы, это память народов, и эта память не может быть стерта из анналов человеческого бытия. История учит многому, и одним из ее уроков является вывод: лишь великие события создают великих людей. Думаю, что данное положение приложимо к Сталину если не по всем, то по многим параметрам.
стал единоличным лидером партии, условно говоря, к своему 50-летнему юбилею, т. е. в 1929 году. С этим можно соглашаться и можно спорить. Я полагаю, что Сталин фактически всю жизнь боролся за власть: сначала за ее завоевание, потом за ее сохранение и укрепление. Поэтому здесь строгие хронологические рамки всегда условны и могут быть оспорены. Кончина же Ленина явилась не только вехой в советской истории вообще, но и вехой в политической биографии Сталина. Она открыла перед ним новые возможности, реализация которых и возвела его на гигантский исторический пьедестал.
Вполне понятно, что хронологические рамки первого тома не давали возможности сколько-нибудь серьезно осветить его государственную деятельность. Поскольку сама эта государственная деятельность как раз и приходится на последующий период его жизни. Именно тогда она стала эпицентром всей его политической биографии. Если бы жизнь Сталина оборвалась к началу 30-х годов, то он едва ли оставил заметный след в отечественной истории, а тем более в мировой истории. Свое место и роль в советской и мировой истории он обеспечил благодаря своей государственной деятельности, начиная с 30-х годов. К тому времени уже четко прослеживается в его политической эволюции крен в сторону государственности. Именно в это время краеугольным камнем, фундаментом всей его политической философии стал принцип государственности, который он последовательно и неуклонно проводил в жизнь до конца своих дней.
Условно говоря, в первом томе излагается биография Сталина как революционера. Во втором томе акцент сделан (и не мной как автором, а характером самого материала) на рассмотрении биографии Сталина как государственного деятеля. Сразу же следует сделать следующую оговорку: между Сталиным революционером, политическим деятелем и Сталиным руководителем государства, проводником определенной внутренней и внешней политики одной из ведущих держав мира, в действительности не было какой-то пропасти. Обе эти ипостаси Сталина не разделялись какой-то невидимой, но все-таки реальной стеной. Сталин как государственник сформировался на мировоззренческой базе, которую имел Сталин как революционер. Его чисто государственные устремления во многом несли на себе отпечатки его личности как революционера. Более того, они в нем не просто сосуществовали, а как бы взаимно дополняли друг друга. Поэтому, мне представляется, биография Сталина не будет достаточно понята без увязки именно этих двух фундаментальных мировоззренческих основ его политической философии.
В первом томе в определенной степени уже отражены начальные этапы формирования Сталина как государственного деятеля. Но это был период, так сказать, первоначального накопления опыта государственного управления. Характер и масштабы этого первоначального опыта по меркам его дальнейшего политического будущего представляются довольно скромными. Как государственный деятель Сталин формировался и рос вместе с укреплением и ростом самой страны.