Кто еще, кроме тебя, войдет в дверь, произнес он. Присаживайся.
Малфой сам предложил остаться, но Гермиона мешкала. Она не знала, что ожидать от него. На свободном кресле, небрежно брошенная, лежала его мантия. Гермиона подвинула ее и села, чувствуя, как в душном воздухе пульсирует аромат его парфюма.
Где ты был? В Хогвартсе?
Он скривился.
Скучала по мне, Грейнджер?
Думала о тебе постоянно.
Но скучала? Как по части своей прошлой жизни возможно.
Но Малфой все равно не сумеет понять ее. Ей и самой-то было трудно признаться себе, по чему она больше скучала. По Гарри? По Рону? Не то, это не то По прошлому? По детству, которого у нее вдруг не стало? По себе самой, когда она была немножко лучше. Немножко смелее. Немножко безрассуднее. Может быть, добрее.
Совсем не скучала, сказала она наконец, но, кроме тебя, тут не с кем говорить.
А как же твои любимые эльфы? продолжал он, не глядя на нее.
Они считают, что это мы убили Добби, призналась Гермиона.
Это они рассказали, что Добби умер?
Да.
Что еще они рассказали? Что утром я таскаю их за уши, а вечерами бью палкой? Он рассмеялся.
Ничего, ответила она, они вообще со мной не говорят.
И они правы, произнес он. Это вы убили его. Вы убили Добби.
Неправда!
Зато ты теперь знаешь, что твои дружки убежали, и не станешь доставать меня вопросами.
Так ты их бьешь? не удержалась она.
Так же, как пытаю тебя Круциатусом, спокойно ответил он, смотря ей в глаза.
Гермиона дернулась. В общем-то, Малфой был прав. Он держал ее взаперти, но ничего ей не делал. Она была предоставлена самой себе, тарелкам и одиночеству.
Она помнила, как он обижал ее и ее друзей в школе, а теперь признавалась себе, что чувствует себя с ним спокойно. Именно спокойно. Возможно, это чувство обманчиво, и она еще пожалеет, что осталась сейчас. В сущности, что она знала о Малфое? Гермиона никогда не пыталась его понять.
Смутно освещенный светом очага, Малфой казался похожим на каменное изваяние. И Гермиона подумала, что никогда не пыталась проникнуть внутрь этой каменной оболочки. И может, там даже нечего искать.
Как ты думаешь, раз уж ты решила вспомнить школу, задумчиво произнес он, глядя на огонь, если человек совершает плохой поступок во имя добра, является ли этот поступок добром?
Малфой озадачил ее. Но Гермиона привыкла, что должна знать ответы на все вопросы.
Если этот поступок принесет добро начала она.
Я так и думал, произнес он. Значит, мне просто надо было присоединиться к хорошим парням. Всего-то.
Ну да, сказала Гермиона, ощущая неприятную тяжесть в животе.
Значит, если бы я был с хорошими парнями, то я мог бы следить, вынюхивать, обманывать ломать нос, посылать сектумсемпру
Ах, вот куда он клонит.
Ты просто получил по заслугам, Малфой, ответила она.
То есть ты полностью, абсолютно, нерушимо уверена в том, что ты была права?
Абсолютно!
Что и следовало доказать.
Но Гермиона не понимала, что именно он доказывает ей.
А Малфой продолжал:
Значит, мне надо было сломать тебе нос, как ты сломала мне? Чтобы и ты получила по заслугам.
Ты бы не решился, Гарри и Рон
Нет, я спрашиваю, я должен был сломать тебе нос?
Он просто издевается! К чему весь этот бессмысленный разговор? Он смеется над ней? Но его лицо было очень серьезным. Между бровей лежала пугающая складка, как будто его постоянно что-то тревожило.
Ты заслужил тот удар, упрямо продолжила она, и ты приговорил к смерти гип
Грейнджер, признайся, ты просто мстила, оборвал он устало.
Я не мстила! Я была на нервах, расстроена и удручена, а ты повел себя нехорошо, подло надо было сказать, но Гермиона не решилась нарушить это их необычное общение. Гарри и Рону она могла сказать все, что хочет, ставить их на место и помыкать. Но Малфой
Грязнокровка Грейнджер в моем доме, хмыкнул Малфой себе под нос.
Она так резко отреагировала на слово «грязнокровка», как не должна была. Не в ее положении. Но рана, оставленная его сумасшедшей теткой, еще болела, в голове еще стучали слова, сказанные им на кухне, и он все еще был тем самым Малфоем.
Ты Пожиратель Смерти, Малфой, прошипела она. Не ищи себе оправданий.
Он взглянул на нее холодно и равнодушно. Снял запонку и бросил на столик рядом с нетронутой едой.
Смотри. Он сунул ей руку.
Я не хочу, соврала она.
Давай, смотри, Грейнджер.
Гермиона дотронулась до манжета его рубашки. Потянула рукав вверх. Пальцы задрожали и соскользнули на его предплечье. Гермиона случайно коснулась змеиной головы и резко отдернула руку.
Малфоя это, кажется, позабавило. Он ухмыльнулся.
Довольна? бросил он. Теперь убирайся.
Уйду, но ты должен сказать, что знаешь о Гарри и Роне.
Ничего я о них не знаю, ответил он зло. Наплевать мне на них.
Гермиона отвела взгляд и уставилась на камин.
Даже не думай, сказал он, сгоришь заживо.
Гермиона попятилась. Она победила его, как и представляла в своих мечтах, но не почувствовала удовлетворения. Малфою, как всегда, все равно. Холодный, бесчувственный слизеринец. Его поза, его кольцо, его расслабленность, его холодность. Его метка.
Гермиона вышла из комнаты, но на пороге остановилась. В ней вскипело негодование. Память услужливо подсунула лицо Малфоя, в дымке, сквозь боль и шок, в тот момент, когда ее пытала Беллатриса. Гермиона стояла некоторое время, пытаясь успокоиться, но злость взяла свое. Нет, пусть он узнает всё! Всё, что она о нем думает!