«Ты дура, Панси! Теперь Поттер будет настороже, и у нас ни за что не получится взять его тёпленьким. Я был так близок к тому, чтобы получить благодарность Лорда. Чёрта с два теперь что выйдет! А ты, Паркинсон, уже достала со своими тупыми выходками».»
Драко! Лучший, как ей казалось, пример слизеринского братства и преданности Лорду. Каково это братство, ей предстояло узнать парой часов позже, когда Винс с Грегом только что не сдали её на руки дежурившей неподалёку от входа в подземелья Слизерина группе активистов Хаффлпаффа и Рейвенкло, требовавших её ««для разговора». Тут и думать не надо было, чтобы понять, откуда на самом деле исходила их инициатива. Да и сам Малфой в тот момент ясно обозначил перспективы.
«От тебя, Паркинсон, только вред. Ты мне не интересна. Чем дальше ты будешь от меня, тем лучше для всех нас. Целее, опять же, будешь».
При этом было понятно, что отнюдь не забота о её здоровье движет им. Целее это значит, что тогда они её не прибьют. Хорошо, хоть сердечная привязанность, которой она страдала чуть ли не с первого курса, прошла после того, как он молча проглотил удар этой грязнокровки! Тогда ей в первый раз стало ясно, что Драко Малфой, похоже, не является тем идеалом принца и мужчины, о котором она всегда так мечтала, а может, и вовсе мужчиной не является.
Тело на траве пошевелилось. Он вдохнул через нос и закашлялся, подавившись собственной кровью, после чего перевернулся на бок, отплевываясь и утираясь.
Поттер! позвала она. Он никак не среагировал. Поттер! уже громче позвала она.
Чего тебе? отозвался он.
Кто ещё? напряжённо спросила она.
Ещё? вращая безумными глазами, он поднялся, стоя на коленях. Ещё Фред. Ещё Тонкс. И Люпин, его голова упала на грудь, а потом он вдруг упал лицом в руки и завыл.
Когда она услышала этот вой, по спине пробежал холодок, словно мертвецы, услышав его зов, пришли с ним проститься. Отчего-то стало горестно и страшно. А ещё вспомнились те безумные чёрные дни прошлого ноября, ухмыляющийся чему-то Драко, принёсший весть о родителях, и та же Дафна, молча обнимающая за плечи и уводящая в комнату девочек.
Неужели настолько она была слепа, не замечая, как была безразлична тем, кого любила? И не видела настоящих друзей.
Поттер, ты сейчас всех дементоров своими соплями распугаешь! раздражённо бросила она. Он уже успокоился и просто стоял на карачках, уткнувшись лицом в ладони. Потом встал, отряхнулся, как мог, и сделал шаг по направлению к кустам. Стой, Поттер! Ты мне не сказал, кто ещё!
Он остановился и медленно развернулся:
Что тебе надо, Паркинсон? с отвращением в голосе спросил он.
Кто ещё её голос дрогнул. Из наших
Из «ваших» только Крабб выдавил он и пробормотал под нос: А из наших Лаванда и Колин, будь я проклят!
И всё? не веря своим ушам, спросила она.
По Винсу она, может, и не будет страдать.
Трейси я под конец не видел И Пожирателей до кучи! добавил он.
Она вздрогнула, и ей захотелось сделать так же, как только что делал он уткнуться в ладони и завыть. Но слизеринские школьники почти все живы. Значит
А Драко? выдохнула она.
Хорёк? Наложил в штаны, как только жареным запахло, тут он презрительно усмехнулся, и срезу переметнулся на другую сторону. Уверен, что он теперь вместе с папашей будет всем рассказывать про Империус. Такой же трус и ничтожество!
Мистер Малфой не трус! горячо воскликнула она.
Он поглядел на неё, надувшись, словно в рот ему залетела муха, а потом, цедя слова сквозь зубы, начал говорить:
«Мистер», как ты говоришь, Малфой трус и ничтожество. Трус потому, что все эти годы, пока Волди жрали черви, он втайне мечтал, что Волдеморт никогда не вернётся, и ему не придётся идти в бой. Ничтожество потому, что ни одно дело толком сделать не может. Два раза я попадал к нему, и два раза он меня упускал. Все эти годы он носил взятки Фаджу, чтобы его повторно не замели, вместо того, чтобы, как подобает настоящему Пожирателю, убить того, с двумя десятками друзей в масках напав на его дом. Жалкий неудачник, пародия на слугу Волдеморта!
Авада Кедавра! снова закричала она.
Он расхохотался, глядя на направленную ему в грудь палочку:
Ты что, всерьёз думаешь, что чем громче ты кричишь, тем сильнее заклинание? И это дочь прославленного Пожирателя смерти? Да я сейчас обделаюсь со смеху! Твои предки, должно быть, переворачиваются в гробу, глядя на тебя! Жалкое зрелище!
Авада Кедавра! выпалила она.
Он грудью толкнул палочку так, что та в него упёрлась, сделал шаг вперёд, и она, боясь, что палочка сломается, отвела её в сторону. Приблизил своё лицо и сказал:
Нужно по-настоящему ненавидеть меня, Паркинсон! Ты что, за все эти годы в школе так и не научилась меня ненавидеть? Какая напрасная трата времени! она, не выдержав его взгляд, моргнула, и его губы растянулись в презрительной усмешке: Страшила лупоглазая!
От этих его слов она опешила настолько, что даже не вспомнила про палочку.
Да ты на себя посмотри, суповой набор! возмущённо воскликнула она.
Он резко перестал смеяться, и лицо его стало серьёзным.
Пока, Паркинсон! кивнул он. Счастливо оставаться! Пойду, поищу кого-нибудь более способного