Рано он ему расклады дал. Надо было помариновать, чтоб сам дошел - хозяина хлопнули, а лох оказался не лох, а злой и лютый мочила, который по всем понятиям его просто должен грохнуть. Ибо дуплет в спину не прощают.
И должен был Калчак выть и плакать, осознавая, что вариантов-то нет. И не за то молить, чтоб не убили, а чтоб прямо сейчас не убили и придется за это со своими ближниками драться.
Чтобы до завтра хоть дожить. Целый день пожить! Подарок!
Так и надо было сказать что мол, ты сдай всех, а там будем тебя решать. Ибо пока максимум что можно пообещать за расстрел своих - смерть не как у Бултыхая, а просто пуля в башку. И закопать потом, а не бросить свиньям.
Или альтернатива - отвезти на встречу с бывшим хозяином. Пока он только на это может заработать. Чтоб прожить день и помереть легко.
Но тут можно было и пересолить. От черного отчаяния проще пальнуть в угрозу.
Это надежда ведет к рабству, а отчаяние толкает на решительные поступки.
Хотя, может, Виктор и поторопился и надо было попсихоложить. Ну так Витя простоват тащем-то, иначе не корячился бы в этой дыре. Да и не такая сложная натура Калган, чтоб вокруг него извивы плести.
Ведь он стрелял в спину лоху.
И не раз еще выстрелит.
А своему благодетелю и хозяину - Балдоху - он башку не снес хотя мог бы (только такого лидер с собой на мочилово не взял бы, ну так потому и не снес)
Теперь лидер и хозяин убит.
А трехлапый больной пес уже никому не нужен.
И сам по себе не выживет.
Потому скорее всего нового хозяина он будет оберегать столь же честно и стрелять в спину лохам на кого хозяин укажет. И не задумываясь о последствиях - на то новый хозяин есть.
Это дурачки считают себя личностями и считают, что их личности что-то значат и определяют. А все в жизни определяет только занимаемая роль.
Если будешь лох - чужие псы тебя рвать будут.
А станешь хозяин - псы за тебя любого порвут. И личность при этом роли не играет вообще. И да. Псу без хозяина - во сто крат горше, чем хозяину без пса.
С руки будет есть и хвостом вилять.
Но только пока ты - Хозяин. Упустишь вожжи - и все, захрустели на клыках косточки. Закон стаи. Волчий закон. Да и человеческий. Одинаковы они.
Глава 4. Сюрв Виктор. Корона в грязи
Калган остался один, Виктору должен как земля колхозу и никому кроме него не нужен - всё одно к одному, на выходе верный пёс.
Но это не точно.
Ухо востро и нос по ветру!
- Одноногий попрыгун
Никуда не убегун.
А вот расстрелянные сейчас уже откидываться будут.
Недобитки вяло корячились у ног, еще булькали кровавыми пузырями. И с них все текло и текло. Оценил орлиным взором окружающее. Ни души, все попрятались, носа не высовывая.
Пришла в голову трезвая мысль: патронов пожег сколько!
Галопом неуклюжим заскочил к себе в отбитый вторично замок. Взлетел по крыльцу, рванул дверь, вбежал в прихожую. Стоявшая там столбом домоуправительница выронила поднос с выпивкой-закуской, что держала в руках и тот с грохотом, брызгами и стеклянным дребезгом грянул
об пол. Глаза по девять копеек, руками рот прикрыла с совершенно одурелым видом. Голая совсем, только туфли, да какая-то бархотка на шейке.
- Виииитя!!! - только и смогла выдохнуть очумело.
- Не ждали? - окрысился на бегу хозяин земель.
Заскочил в мастерскую, хватанул пару длинных гвоздей и молоток. Мигом обратно, дура так и стоит, глазами хлопает. Не до нее. Успели эти сукины сыны? Явно успели, даром что ли на вторично главном атамане только шлепки да майка. И синяков на мордашке нет, без сопротивления дала, сучка.
Но все это - фоновые мысли, так, пробегом сзади за кулисами сознания. Свинки зомбовое мясо не любили, а полуживых перестали им кидать еще покойные креативщики - когда бывшая акушерка восстала нежитью и устроила в свинарнике кошмар и погром. Обошлось тогда это креативщикам в потерянную самую толстую свинью и снесенные перегородки. И то потому, что не стало умертвие гоняться за остальными, поймав призовую хрюшку. Потому - поспешить надо.
Хочет Макс свинок - будут ему свинки.
Подтащил поближе курощупа, что оглушенно заворочал отбитой башкой.
Считая секунды, суетливо нашел в УАЗе флягу с водой. Тепловата, но сойдет. Калган явно отключился, смяк на сидении. Плеснул ему в морду - не, не сработало, выдохся до донышка, но носом сопит, живой значит.
Вылил на валявшегося связанного ауешника воды. А, приходит в себя сукин сын!
- Ну что, ублюдок?
- Аах, ты пидор, мудила...
Говоривший прикусил язык, потому что Виктор, в мозгу которого тикали обратным отсчетом часики несильно пнул его в морду. Читал где-то про точки выхода тройничного нерва, вот по одной и целил. Вроде - попал, больно уж дернулся курощуп.
Барон земель мазнул взглядом привычно вокруг, сканируя по привычке местность, усмехнулся грустно параллельно проскочивших неуместным мыслям. Первая - все, кончились у нас куры, вторая - сегодня, наконец, курятинки поем свежей!
- Еще одно грубое слово - и я тебе отрежу яйцо. Потом - второе. И буду тебя стругать, как плотник - бревно. Понял? Буду стругать и стругать, а еще бить - вот так! - и снова пнул.
Лежащий зло запыхтел, но промолчал на этот раз, только под носом пыль взлетала невесомым облачком.