Значит, самим нам отсюда не выбраться? подвел я итог нашего совещания. Если кто-то из местных не поможет, истлеют здесь наши косточки.
Кто это, интересно, нам поможет? хмыкнул Яган.
Других знакомых, кроме Шатуна, у меня здесь нет.
Как же, вспомнит он про нас! Когда шкуру с тебя сдирать станут, может, и придет поглазеть.
Однако Шатун явился значительно раньше на десятый день нашего пребывания в подземелье. С собой он принес мешок вкусной еды и много всяких полезных вещей: глиняные миски, охапку смоляных факелов, кресало, свернутую трубкой плетеную циновку, а главное нож. Но не тот тяжелый боевой нож, который все без исключения болотники таскают на шее, а коротенькое острое лезвие, сделанное из прекрасной, гибкой стали. Его можно было прятать в волосах, между пальцев рук, во рту.
Все подарки, включая содержимое мешка, были совершенно мокрыми, но вполне годными к употреблению. Факел а по сути дела, это губка, пропитанная густой, горячей, как напалм, смолой, вспыхнул от первой же искры. Наконец мы смогли обозреть свое узилище. Картина, надо сказать, оказалась безрадостной: с потолка свешивались какие-то бледные заплесневелые мочала, грязь как будто шевелилась от бесчисленного количества жирных мокриц и слизней, в яме посередине пузырилась черная вода. Глаза бы мои на все это не смотрели.
Как поживаешь, Шатун? осведомился я по всем правилам местного этикета. Все ли хорошо в твоем Доме?
В моем Доме непорядок, ответил наш бывший товарищ. Я очень долго отсутствовал. Многое изменилось здесь с тех пор.
Из рассказов Ягана я уже знал, что для болотников Дом понятие куда более широкое, чем просто жилище. Это нечто вроде клана несколько десятков больших патриархальных семей, связанных кровным родством. Все, что происходит внутри Дома, вопрос довольно щекотливый, и чужакам его лучше не касаться.
А на Вершени какие новости? перевел я разговор на другую тему. Наш ветвяк еще не срубили?
Нет. Когда его срубят, вы это услышите. Все здесь содрогнется.
Твои воины ходили в поход?
Нет. Но ходили воины из Дома Тига Бешеного. Вернулись с большой добычей и пленниками.
И где же эти пленники?
Их, наверно, уже утопили.
А нас когда утопят?
Скоро.
Уж
за любой движущийся предмет человека, зверя, ящерицу. Скрученная спиралью трава разматывается потом на многие сотни метров и укореняется по всей длине. Если попавшее в путы животное невелико, репьевка опутывает его целиком и душит, чтобы в дальнейшем использовать как дополнительный источник питания. Добравшись до живых соков занебника, трава сразу теряет свою агрессивность. Для взрослого человека она, в общем-то, не представляет опасности, но исцарапать и исколоть может. Бичи из нее действительно получаются хоть куда! Пару раз я этого удовольствия отведал. Даже после удара средней силы остается долго не заживающая рана, похожая на след циркулярной пилы.
Появившийся на следующий день Шатун был еще мрачнее, чем обычно. Молча отдав Головастику мешок с едой, он присел на корточки у стены.
Что-нибудь случилось? спросил я.
Да. Я уже не хозяин в своем Доме. Вчера им стал мой двоюродный брат Ардан Полголовы.
Скинули тебя, значит? участливо поинтересовался Яган, великий дока по части интриг, закулисных сделок и дворцовых переворотов.
Нет. Я сам отказался. Нельзя, чтобы весь Дом страдал из-за меня одного.
Так в чем же твоя вина, объясни. Я придвинулся поближе к Шатуну. Может, все это из-за нас?
Вы здесь ни при чем, успокойтесь. Прорицатели давно искали случая, чтобы поквитаться со мной. Я им всегда был хуже язвы. Да только пока на моей стороне была сила, побаивались. Думаете, для чего меня освободили? Для суда. Чтобы все мой позор видели. И чтоб другим неповадно было.
Прорицатели это кто?
Те старики, которые снимали с нас колодку. Это они умеют лечить, заговаривать, колдовать. Пусть бы и занимались своим делом, а не указывали всем, как жить. Сами ни есть, ни пить толком не могут, зато третью часть добычи забирают. Пленников топить приказывают. А ведь их обменять можно или к работе приставить. Зачем мне указывать, когда в поход идти? Я всю жизнь на войне провел, сам как-нибудь разберусь. Прорицатели! Шатун даже зубами заскрипел от ненависти. Таким я его еще никогда не видел.
Для любого суда нужен повод. В чем собираются обвинить тебя?
Первая моя вина в том, что я пошел на Вершень, не спросив совета у Прорицателей. Вторая что все мои воины погибли. Третья что я сам остался жив. Он замолчал, уставившись в пол пещеры. Что я мог поделать? Когда враги со всех сторон набросились на меня, нож намертво застрял в чьем-то черепе, а перегрызть вены на руках мне не позволили И последняя моя вина в том, что я взял вас под свою защиту. Прорицатели считают вас лазутчиками. А коль я вам покровительствую, следовательно, я изменник. Но, повторяю, эта вина не главная, дело совсем не в вас.
Ты уже уходишь?
Да. Мне нельзя задерживаться. За мной стали следить.
А завтра придешь?
Приду. Проститься.
Ты траву-репьевку знаешь?
Знаю. У нас ее называют цеплякой. Ветер иногда заносит ее с Вершени.