Князья саков притихли. Им вспомнились песни о тех временах, когда четыре племени поднялись против самого Шквы и его рабов колдуна Шивачандры и царя Гелиокла. Но тогда степняков вел избранник богов Герай Кадфиз. А золотоволосый пришелец продолжал:
Кто может сражаться с ними, кроме того, за кого встанут сами боги? Кто из вас уверен, что золотые дары примут его?
Князья молчали. Опозориться в храме Михра не хотелось никому, А тут еще и астравидья
Да вас Стратон и не впустит в храм. Но Вима Кадфиз вошел туда и поднял пылающее золото обеими руками!
Кто подтвердит твои слова? хрипло произнес Аспаварма.
Я, брахмачарин Хиранья, служитель Солнца, клянусь честью брахмана, что видел это своими глазами, воздел руки маленький жрец.
Что?! Да с твоей хуннской рожей не Михру служить, а Эрлику!
Я не хунн, а манжар. И служил у себя не подземному Эрлику мы его зовем Куль-отыр, Черт-богатырь, а Мир-сусне-хуму, Солнечному Всаднику. А прежде чем поносить брахмана, взгляни на это знамя.
Вишвамитра склонил копье, развернув красный стяг с золотым львом. Саки и яудхи благоговейно склонили головы. Аспаварма же ухватился за плеть.
Да вы его украли из храма! Только такая шайка наглецов это и может!
По-твоему, Знамя Солнца можно украсть, как кусок шелка из лавки? Тогда попробуй возьми его, потомок великих царей!
Аспаварма протянул руку. И тут знамя вдруг полыхнуло красным и золотым огнем. Гордый князь подался назад, чуть не выпав из седла.
Хватит с вас такого знамения? Или само Солнце должно спуститься с неба вразумлять вас?
Кто предан Кришне-Солнцу, воюет ради него, а не ради тронов, дворцов и невольниц. Если среди вас, князья, нет бхактов Солнца, я пойду их искать в вашем стане с этим знаменем, сурово произнес Вишвамитра.
А я по древнему обычаю сяду на бычью шкуру перед станом, чтобы звать с собой в поход всех желающих. Посмотрим, кто тогда с вами останется, сказал Вима.
Мы, вольные кшатрии, все преданы Кришне, сказал Мадхава. И мы знали Фраата как достойного воина, даже хотели избрать его своим царем, но он не захотел править чужим царством. Мы готовы мстить за него и сражаться за его дочь.
У моего племени нет счетов с тохарами. Я готов идти с тобой, Вима, как шли вместе наши предки, и сразиться хоть с самим Ахриманом, проговорил Раджавула. Или кто-нибудь из саков может этого испугаться? Он обвел взглядом остальных князей.
Царские саки никогда не были ни трусами, ни врагами богов. Если Солнце избрало тебя, значит, ты наш царь, медленно, с трудом произнес Аспаварма.
Ну вот, одни готовы служить мне, другие тебе, рассмеялась Михримах. Значит, нам нужно пожениться. И сегодня же.
А как же я, Вима? Кем я буду, если ты погибнешь? тихо сказала молчавшая до сих пор Лаодика.
Я отпраздную свадьбу с вами обеими сразу! А завтра выступим на Таксилу, и горе тому, кто посмеет вас не признать царицами, а меня царем!
Слава царю Виме! Слава царице Михримах! закричали, подняв оружие, саки, индийцы и кати.
Простоватое лицо Вимы сияло торжеством. Его взгляд упал на Ардагаста. А ведь если бы не этот неуемный сармат и не такая
же отчаянная Ларишка, он, Вима, вернулся бы сюда только с войском отца. И должен был бы сражаться со всеми этими храбрецами, сейчас готовыми биться за него. Нужно будет еще похвалиться перед ними за чашей вина своими подвигами в Долине Дэвов и пещерах царей-ракшасов, и тогда за ним пойдут, как за самим Рустамом.
Зашелестели ветви, и из рощи вышел брахман, чье могучее тело и мускулистые руки сделали бы честь любому кшатрию. Грива нестриженых волос падала на плечи, обрамляя благообразное лицо, которое портил только мясистый красный нос.
О царь, если ты решил вступить в брак, называемый «ракшаса», то кто же совершит для тебя и твоих достойных невест обряд, как не скромный странствующий брахман Шиваджит?
Воистину, этот мир майя, если в нем некоторые брахманы могут столь сильно менять свой облик, глубокомысленно произнес Хиранья.
Это еще что, плутовски подмигнул Шиваджит. Ракшаси , например, если полюбит человека, может обернуться такой красавицей, что ее счастливый супруг до первой крупной ссоры и не догадается, что его жена демоница.
Вима ждал их в роскошном шатре, уступленном ему Аспавармой. На царевиче был красный шелковый кафтан, отороченный золотыми бляшками, плетеный золотой пояс. На руках блестели старинные сакские браслеты, на шее гривна с головами рогатых львов на концах. Иные потом заверяли, что видели над его головой самого рогатого и крылатого льва покровителя рода Кадфизов. Саки ничего не жалели для своего нового царя. Пусть лучше ими правит свой степняк, чем еще какой-нибудь яван, парфянин, индиец всех их они когда-то побеждали. А жены, даже царевны, пусть знают свое место в юрте мужчины.
Перед шатром положили камень и разожгли священный огонь. Михримах с Лаодикой взошли на камень, и Вима, взяв их обеих за руки, поклялся заботиться о своих супругах и щедро одарил их одеждой и украшениями. Гречанку особенно порадовали золотые серьги в виде эротов на дельфинах, а парфянку бирюзовые подвески с богиней Анахитой, окруженной зверями и птицами. Первые успел вынести из пещеры Бога-Быка проворный горец Химинду, а вторые никогда не терявшаяся Ларишка.