Это нам, словенам, Ардагаст и Фарзой не цари, а не вам. Вы дань Сауаспу давали, а не мы.
Ты-то здесь зачем, да ещё с ратью?
Зачем? усмехнулся в пышные усы Собеслав. К тебе в гости. Хороший у тебя мёд липовый с травами. А я привёз тебе дакийского вина, твоего любимого. Это если ты заплатишь дань мехами или серебром, как раньше. А если рогатинами, так их и у нас хватает, показал князь рукой на обе рати, свою и Полянскую.
Дрегович сокрушённо покачал головой:
Собеслав, чёрт рогатый! Ты же всегда с сарматами бился, а теперь пошёл к ним в подручные князья? Сукин ты сын!
Пёсья кровь твоя, а моя орлиная от Солнечного Орла, высокомерно
взглянул на него Словении. И под рукой ни у кого ещё не был и не буду. А иду с Ардагастом потому, что он победил десятерых леших, которые бились в полный рост, а чертей без счета. Пусть не светит мне Даждьбог Сварожич, если я сам этого не видел!
Я же говорил, Ардагаст самого Трёхликого не боится, так что ему лешие с чертями! горячо заговорил сын князя дреговичей Всеслав. А лешие те наших людей хватали, и словен тоже. Нам нужно было на Случи вместе с росами биться, многие так говорят!
Отец только неодобрительно взглянул на отрока, вмешавшегося в разговор старших. Но молчавший до сих пор Шумила Медведич рявкнул во всё полумедвежье горло:
Такие, как ты, щенки и говорят! Нужны вам сарматы за конями их навоз убирать!
А не убрались бы вы такие отсюда в степь? А то в лес, бывает, заходят, да не выходят, глядя на паренька, угрожающе прорычал Бурмила. Человеческие слова, доносившиеся из его медвежьей пасти, звучали особенно зловеще.
Ардагаст подбоченился и насмешливо произнёс:
Шумила с Бурмилой, воители великие! Что-то я вас на Случи не видел. Косматые там были, рогатые были, а вот косолапого ни одного.
А они здесь воевали. В кулачных боях, а ещё с бабами, ехидно сказал Всеслав, наглядевшийся за последние дни на прославленных могутов вблизи.
Бурмила погрозил ему когтистой лапой, а Шумила невозмутимо сказал Ардагасту:
Ты хотел, чтобы мы в первом же бою погибли, дреговицкую землю без защиты оставили?
Будем биться, пока есть тут лес и болото! взревел Бурмила. Лес вырубишь, дреговину высушишь тогда нас одолеешь!
На засеке одобрительно зашумели.
На дреговины не надейтесь, спокойно ответил Ардагаст. Их сейчас сушить незачем промёрзли. Вот и это болото конников выдержит, даже в латах моя разведка проверяла.
Что же ты, Вячеслав, свою дружину за засекой прячешь? Не хочешь показать, что у твоих людей даже кольчуги не у всех есть? Твой прадедовский панцирь всего войска не прикроет, с усмешкой сказал Собеслав.
Князь дреговичей только ругнулся в белокурую бороду. Он хорошо представлял, что будет, если сарматский железный клин сомнёт его дружину и выйдет в тыл ратникам на засеке. Поладить бы как-нибудь без боя... Но Медведичи не унимались.
Не бойтесь, люди леса, безбожной рати! Боги за вас! Скажи, святотатец, за что замучил праведного жреца Скурата? грозно вопросил царя росов Шумила.
Праведных жрецов я тут вовсе не встречал, кроме моего волхва Вышаты. Только попался мне в бою один чёрный колдун. И не я его замучил, а волк загрыз. Вот одежда того колдуна. Царь достал из мешка, поданного волхвом, чёрный плащ и чёрную шапку. А вот кочерги его бесовские. Вот харя рогатая, вынул он маску. А вот и он сам, святой да праведный... перед Чернобогом. Ардагаст поднял за длинные волосы голову чародея. Неужто не знали, что он днём Велесу служит, а ночью Нечистому? Или знали, да молчали, особенно те, кто сам ему за чёрное колдовство платил? Он вернул волхву мешок. Не обессудьте, добра этого вам не отдам: Огненная Правда такое сжигать велит.
На засеке громко зашумели, заспорили. Заглушая всех, гремел голос Шум илы:
Со своей Огненной Правдой в степь иди, чтоб ей, степи, дотла выгореть вместе с вами! Мало вам наших мехов, хотите и веру нашу забрать? Против вас только чёрные чары и годятся. Лучше с чертями, чем со степняками. Вы хуже зверей, хуже бесов, а матери ваши все...
И полились, как помои из ведра, грязные, срамные слова, которыми даже в лесу лаяться считали за грех.
Бурмила вторил брату во всю медвежью глотку. На засеке тоже принялись честить вовсю друг друга, а больше росов и полян. Те в долгу не остались. Особенно изощрялись в венедской брани Андак и его приятели.
Ардагаст бросил взгляд на Ларишку, потом на Саузард. На лице тохарки было написано отвращение. При ней венеды так ругали только нечисть в Чёртовом лесу. А ястребиное, крючконосое лицо Чернозлобной напоминало стервятника, в нетерпении кружащего над полем боя. Боя! Уже размахивают оружием, вот-вот полетят стрелы, упадут первые раненые... И закипит сражение, и окончится победой его, Ардагаста. Победой, которой не должно быть... Но не должно быть и поражения.
Царь метнул отчаянный взгляд на волхва. Вышата спокойно кивнул, достал из неприметной сумы, висевшей через плечо, свёрток и развернул красный шёлк. Блеснуло чеканное золото. Ардагаст рывком поднял Огненную Чашу над головой и громко крикнул: