Варяги в корчме, упырь, еще и оборотень У какого же это хозяина столько слуг? Не у Мировича ли?
Оборотни бывают разные: кто от рождения, кто от злых чар, а кто от воинской волшбы А хочешь знать, кто твоей души ищет, взгляни, с чем тебя Михаил послал. На печать хоть посмотри!
Печать и впрямь была странная. Не княжья с трезубцем, не владычья с крестом, а с невиданным чудищем: человек с петушиной головой и змеями вместо ног.
Это Абрахас, над греческими бесами старший. Поезжай с ним дальше, не такую еще нечисть встретишь.
Радо сорвал печать, развернул грамоту Пергамент был чист.
Значит
Значит, до Роденя ты не должен был живым доехать.
Михаил, чернокнижник проклятый! Все скажу князю Диру!
Можно и ему, он старых богов не забывает. А если что иди к Творимиру. Землянка его над Днепром, у Варяжской пещеры.
Хадобард наклонился над костями кровавого царя росов, поднял золотые застежки и браслеты и швырнул их в темную расселину в кургане.
Пусть это золото могильным татям достанется, а не добрым людям!
Не иди в Киев, Радо! Ищут тебя. Будто бы ты княжью грамоту хазарам продал
Да кто такому поверил?
Боярские сынки в корчме у Мировича языки распускают, вот и решено их припугнуть. А для примера наказать тебя ты же безродный, заступиться некому Помни, я тебя не видел, а ты меня.
Почти двадцать лет назад, неторопливо рассказывал мадьяр, наш род кочевал в низовьях Днепра. Однажды к нам пришел чернобородый грек и нанял меня и еще двух парней, чтобы раскопать какой-то склеп в мертвом городе над лиманом. Мы долго ходили среди развалин, пока грек не нашел каменную плиту, на которой был высечен человек с собачьей головой. Склеп давно обвалился. Камни свода сплавились, будто в них ударила молния. Под ними мы нашли железную волчью голову, потом оплавленные куски железа и обгорелые человеческие кости, потом железные звериные лапы с перстнями на когтях. Тут грек обрадовался, торопливо отодрал ножом перстни от железа и щедро заплатил нам. Уже темнело, и мои товарищи поспешили уйти подальше от забытых мертвецов и неведомых чар. Но я украдкой вернулся и спрятался за остатками стены. Думал грек хочет один отыскать и забрать себе клад. Но чернобородый больше, не копал, а очертил себя кругом со странными знаками и забормотал непонятные слова. Задрожала земля, и из-под нее появился человек в черном греческом плаще, с бледным, как у мертвеца, лицом. Они с чернобородым о чем-то говорили по-гречески, и вдруг тот, второй, обернулся в мою сторону и превратился в огромного волка. Он стоял на задних лапах весь из железа, но живой, и вой его был подобен скрежету металла! О Нуми-торум, отец богов! Татош закрыл лицо руками. Я бежал, словно перепуганный сайгак. После этого я заболел, мне стали являться духи, и род определил меня в ученики к татошу. Тот склеп мой учитель велел разрушить, волчью голову и остальное железо переплавить в кузнечном горне, а слиток бросить в море. Сейчас меня считают сильным колдуном, но я скорее решусь вызвать из нижнего мира всех чертей-ордогов, чем дух погребенного в том склепе. А чернобородого я не раз видел в Киеве. Теперь он епископ Руси!
Много злых чародейств на совести у Михаила. В голосе Вылко глухо звенела неизбывная, застарелая ненависть. Это он низвел колдовской огонь на войско болгар, восставших против
вероотступника Бориса. Он наслал бурю на русские корабли под Царьградом. Он обморочил русичей чудом с несгорающим Евангелием. И не грек он, а болгарин, изгнанный из рода за бесчестные дела. Этот род поднялся за отеческих богов и был истреблен Борисом.
Чтобы одолеть беса, нужно знать его имя. Мы едем в мертвый город. Творимир поднялся, запахнул кожух и натянул вытертый печенежский колпак.
«Маркиан, сын Зенона, прощай! В этом презренном мире ты был великим иерофантом, ныне же твой дух пребывает в царстве Света, превыше материального неба и всех светил. Да покарают таинственные силы убийцу твоего тела трибуна Марция Слава Путеолана», прочитал Творимир сразу по-славянски.
Марций Слав! Это же мой предок. Он потом ушел от римлян, вернулся к своему племени, прославился в дружине короля готов, сказал Хадобард.
Так вот, кто таков Черный Бес Это вам не черт-замухрышка у колдуна на посылках. Но есть сила и на него. Не раз его, живого или мертвого, побеждали громовичи, потомки небесных воинов Перуна.
Разве такие еще есть в этом мире? спросил Радо.
Есть и будут, пока гром гремит в небе.
Где же их найти?
Среди людей не встретишь поищи в себе. Огонь един в молнии, в солнце, в сердце чистом и храбром. Един и свет в солнце, месяце, звездах, в доброй мудрости. Нас два воина и волхв неужто с одним бесом не справимся? А уж князья с епископами и вовсе не страшны тем, кто решился с нечистым тягаться. Не должно быть так, чтобы бес Русью правил!
Таким Творимира Радо еще не видел. Умелый лекарь, гадатель и гусляр, базарный насмешник, знаток всех старинных сказаний и нынешних новостей, вечно бедный и бескорыстный вот что знал о Творимире весь Киев. Сейчас лицо его, обычно веселое, было суровым и величественным. Волхв поднялся, встал лицом на восток, к нежаркому утреннему солнцу и раскинувшемуся внизу замерзшему лиману, и воздел руки. Налетевший ветер взвихрил его длинные седеющие волосы, и они заблестели вокруг головы, словно лучи вокруг лика Даждьбога.