Но у меня расследование, растерялся Бенс. И я с минуты на минуты жду приятелей дохлого гангстера.
А у меня инвентаризация.
Шанти отключилась.
Бенс выругался. А заканчивая очередной сложноподчинённое предложение, услышал тихий голос Рика:
«Вас вызывают приятели дохлого гангстера».
«Почему через тебя?»
«Потому что ты не обратил внимания на три вызова подряд».
«Ага» Бенс наконец-то разглядел на рабочей панели отметки о пропущенных, открыл перенаправленный от Рика вызов, увидел просьбу разрешить V-доступ к месту преступления по правилам, его закрыли не только для оффлайновых, но и для онлайновых зевак и выдал разрешение. Запрос вытек из очков и превратился в Азима Лахуда, самого молодого эмира «Армии севера». Несколько мгновений Азим смотрел на Бенса, но любезничать не стал демонстративно перевёл взгляд на тела, показав, что прибыл по делу. Чем, разумеется, изрядно разозлил контролёра.
Ты ведь понимаешь, что я могу вышвырнуть тебя и отсюда, и из Сети? поинтересовался Бенс, разглядывая виртуальную копию известного бандита.
Не навсегда, ответил Лахуд.
Я могу выкинуть тебя на месяц. А если попрошу контролёра Четвёртых, то ты на год превратишься в голосовые сообщения. Хочешь так?
Тебе нужно уважение?
Достаточно обычной вежливости.
Эмир северян выпрямился и с улыбкой посмотрел на контролёра:
Доброе утро, Бенс.
Доброе утро, Азим.
Что здесь произошло?
Идёт расследование, о результатах ты узнаешь первым, пообещал Бенс. А пока скажи, Зулькарнайн в последнее время не говорил, что ему всё надоело и хочется прыгнуть с крыши?
Не смешно.
Да какой уж тут смех. Бенс посмотрел, как робокоронёры аккуратно сгребают в пластиковые мешки останки гангстеров. Всё, что я знаю сейчас: ни в одном из них не застряли пули.
В них не стреляли? удивился Азим.
Поэтому я и уточнил насчёт депрессии.
Повторять, что шутка не смешная, эмир северян не стал. Помолчал и сообщил:
Шейх в ярости.
Впрочем, не удивил.
Я понимаю.
Он считает, что Зулькарнайна убили южане и начал планировать месть.
Или у вас началась борьба за власть, задумчиво протянул Бенс. Сколько лет шейху, да продлит Аллах его годы?
Шейху много лет, да продлит их Аллах, но он крепко держит бразды правления, твёрдо ответил Азим. И впервые посмотрел Бенсу в глаза: Линия закрыта?
Абсолютно, подтвердил контролёр. На месте преступления нас никто не услышит.
Боюсь, уже ничего не сделаешь, вздохнул Азим. Зулькарнайн был одним из самых спокойных эмиров «Армии», никогда не проявлял ненужной агрессии или жестокости, и не особенно обижал ливеров. У него не было врагов кроме южан. К тому же никто, кроме них не смог бы убрать эмира и его охрану. Ты снял информацию с чипов?
Убийцы забрали чипы и все устройства. Иначе вы нашли бы тела ещё ночью.
Ночью вряд ли. А вот в девять Зулькарнайн должен был быть у шейха.
Я тоже кое-что скажу, медленно произнёс Бенс. А верить или нет решай сам. Так вот, убийца так хорошо замёл цифровой след, что контролёр Четвёртого департамента до сих пор не может сказать ничего внятного. У южан таких специалистов нет.
Это не доказательства, пожал плечами Азим. Это предположения, причём весьма зыбкие.
Это когда идёшь по болоту и земля под тобой колышется? уточнил Женя. И каждый шаг способен затащить в трясину, ты не знаешь, провалишься или нет? А если провалишься, то успеют ли тебе помочь? Ты идёшь и ощущаешь зыбкость.
Ответ сильно удивил Глорию и заставил
внимательно посмотреть на молодого мужчину.
Тебе доводилось ходить по болоту?
По настоящему? помолчав, уточнил Женя.
Меня интересует только настоящее.
Не доводилось.
Спасибо, что ответил честно.
Я никогда не выезжал из Швабурга, путешествовал только в другие секторы и Сити. Он выдержал паузу и уточнил: По-настоящему.
Глория улыбнулась.
Они увидели друг друга в «Яркости», но это не имело значения они увидели друг друга. Глория прогуливалась по набережной и остановилась у открытого танцевального зала открытого для всех желающих. Никаких записей играл живой оркестр, и пары то кружились под вальс, то сливались в чувственном танго, то задорно веселились под самбу и ча-ча-ча. Глория не планировала присоединяться, но в какой-то момент поняла, что стала объектом пристального внимания, повернулась и увидела его высокого, стройного, очень складного. С непослушной гривой чёрных волос. Уверенного в себе.
«Вы понимаете в танце. Это видно по вашему взгляду».
«Смотрела видео».
«Вы превосходно двигаетесь и машинально постукиваете пальцами в такт музыке. И ни разу не ошиблись».
«Вы за мной следили?»
«Как только увидел».
«Не боитесь, что я обвиню вас в домогательстве?»
«Давайте лучше потанцуем».
То ли не боится обвинений, то ли плевать. И стало невозможно не уступить.
«Я люблю танцевать милонгу».
«Это следующий танец».
«Откуда вы знаете?»
«Оркестр угадывает мысли танцующих, а моя мысль самая яркая, он подал Глории руку. Позвольте вас пригласить».
И они закружились на паркете. Закружились страстно, как нужно танцевать милонгу, и технично. Чувствуя друг друга абсолютно и не ошибаясь в движениях. Закружились так, что Глория увлеклась, почувствовала себя свободной и даже немного счастливой. Не потеряла голову, но призналась себе, что ей очень не хватало настоящего, уносящего прочь танца.