Контракт скреплен кровью. Закон не на вашей стороне, дитя.
Эти слова, как яд белладонны, оборвали последнюю надежду.
Мой мир рухнул бесшумно, безжалостно.
И вот я стояла здесь за тяжелой бархатной ширмой, глядя сквозь узкую щель на зал, полный зевак. Свет люстр слепил, шепот толпы душил.
Но я цеплялась за иллюзию спасения. Вдруг покупатель окажется сговорчивым? Вдруг я смогу выкупить свободу, смыть грязь с имени Монфор?
Назло толпе, жадной до чужого унижения, этим кровожадным гиенам. Газетчикам, которые смешали мое имя с грязью, шлепая один гадкий заголовок за другим. Ричарду, что расхаживал по залу торгов, словно король бала, обменивался короткими разговорами с потенциальными покупателями.
Леди, негромко спросил уже знакомый распорядитель, появившись у ширмы, его лицо было непроницаемым, как маска, вы готовы?
Я сжала кулаки, чувствуя, как кольцо с гербом Монфоров болезненно врезается в кожу, напоминая о долге и чести, и мысленно поклялась себе, глядя в бездну страха: что бы ни случилось я выдержу.
Вопреки всему.
Готова, твердо ответила я.
На мгновение мужчина замялся, словно подыскивая нужные слова, а затем тихо добавил:
Хочу сказать Ситуация беспрецедентная. Его голос едва дрогнул, и он отвел взгляд, будто сдерживая бурю внутри. Мы не посмели отказаться от проведения этого аукциона лишь потому, что здесь, в стенах Великой Палаты, вам гарантировано соблюдение закона.
Он поднял на меня взгляд твердый, с горькой решимостью:
Мы проверили каждого потенциального участника торгов. До мелочей. Отсеяли всех, у кого нашелся хоть намек на непорядочность, неподобающие наклонности или сомнительные связи. Он выдохнул тяжело, как человек, принявший на себя больше, чем должен был. Будьте уверены, все, что в наших силах, будет сделано.
Я едва заметно кивнула, спрятав руки в складках платья.
Полагаюсь на вас, прошептала я и впервые за долгие две недели почувствовала не одиночество, не обреченность
а поддержку. Маленькую, как искра во тьме, но такую необходимую.
Распорядитель жестом повел меня к залу. Гонг ударил медный, гулкий, как молот на плахе.
Прошу всех участников занять свои места. Голос аукциониста звучал громко и четко. Мы начинаем.
Второй гонг. Я шагнула из тени занавесей в ослепительный свет «Гранд-Этериума», ощущая себя последним экспонатом вымершей династии.
Сотни взглядов впились в меня. Холодные глаза аристократов, жадные взоры дельцов, любопытные вздохи дам, наслаждающихся моим позором.
Но я была непоколебима.
Мое платье сапфирового оттенка ниспадало до пола, а серебряная нить фамильного герба на груди оставалась единственным оплотом гордости. Волосы были собраны в безупречную прическу, и ничто не выдавало внутреннего волнения.
Я была воплощением ледяного достоинства последняя Монфор, гордо стоящая на краю пропасти.
Сегодня, в рамках закона о перепоручении супруги, у вас есть возможность заключить брачный союз с леди Амалией де Монфор, произнес аукционист, склонив голову с уважением. Она последняя представительница рода, получившего статус магической аристократии за заслуги перед короной. Обладает даром магии третьего круга и дипломом с отличием факультета Высших Алхимических Искусств Столичной Магической Академии. В собственности леди фамильное поместье в Золотой Долине и фабрика зелий «Монфор Альба». Внимание! Он выдержал паузу, обведя зал взглядом. Все имущественные активы остаются в ее собственности и в случае развода не подлежат разделу.
Я стояла, как статуя, слушая, как аукционист превращает мою жизнь в список характеристик для продажи.
Требования к новому супругу: статус не ниже аристократического, отсутствие судимостей, финансовая состоятельность, безупречная репутация в обществе.
Я сжала губы, скрывая гримасу.
Никаких ограничений по возрасту Ричард пал так низко, что продал бы меня и дряхлому лорду, лишь бы насладиться моим унижением.
По завершении аукциона, продолжил аукционист, под контролем магического совета будет заключен новый брачный контракт.
Третий гонг. Старт аукциона.
Начальная ставка сто тысяч золотых.
Зал ахнул.
Я скользила взглядом по участникам торгов, чувствуя, что атмосфера изменилась. Селвин де Роше, чья фабрика долгие годы пыталась переманить мастеров из «Монфор Альба», нахмурился. Рауль Верван, солидный вдовец, с разочарованием опустил табличку. Молодые аристократы переглянулись и синхронно откинулись в креслах для них я была слишком дорогим удовольствием.
В груди разлилось горькое облегчение.
Ричард мог бы из чистой издевки установить стартовую цену в жалкие десять золотых, но не сделал этого. Не из чести, не из уважения к Монфорам этот прагматичный гад знал, что низкая ставка превратит торги в балаган, недостойный его триумфа.
Первая ставка сделана! провозгласил аукционист. Молодой джентльмен с табличкой номер пять.
Я чуть не задохнулась от злости, найдя взглядом претендента на роль моего супруга.
Шестнадцатилетний юноша, которому вчера еще не позволяли подписывать контракты без опекуна, теперь с жадностью ловил указания от своего отца известного банкира.