Андрей вышел из-за стола, мизинцем стер крем от пирога с уголка ее губ, взял за руку, подтянул Настю к себе, обнял и поцеловал.
Так еще вкуснее.
Анна Николаевна медленно шла под руку с Пантелеем Федоровичем. Они мило беседовали и постоянно шутили друг над другом. За ними шла Марина Владимировна в строгом платье и Настя в голубом сарафане.
Жара немного спала после нескольких дождливых дней, местами на асфальте блестели еще не высохшие лужи, а с деревьев на землю падали крупные капли воды. Солнце светило с самого утра, освещая здания с мокрой штукатуркой.
От влажности у Насти начали закручиваться кончики волос. Но сейчас это меньше всего ее беспокоило. Они вчетвером шли ко входу, издалека рассматривая трехметровую дверь. Над ней висела потертая красная вывеска с надписью «Стрела».
Как много всего связано с этим местом, правда? заговорил Пантелей Федорович.
Даже слишком. Старческий тремор Анны Николаевны перерос в крупную дрожь. Пантелей заметил это и сильнее прижал ее к себе.
Здесь закрыто, дверь опечатана, спокойно сказала Марина. Когда оформим все документы, сделаем официальное открытие, но будет это еще нескоро. Пока закончится следствие, пока приведем все в порядок. В общем, понадобится месяца три. Ну а пока пройдем через служебную дверь.
Они обогнули здание и вошли через дверь возле рампы. На приемке оказалось темно, Настя, освещая путь фонариком на телефоне, вместе с Мариной Владимировной пошла к выключателю.
Я бы нашла его и в темноте, но так точно удобнее. На ее лице сияла улыбка.
Они направились в сторону торгового зала, там тоже зажгли свет. Пантелей Федорович пошел в кулинарный отдел.
Мариночка, вы ведь будете снова печь ваши фирменные
круассаны? невинно улыбнулся старик. Я только ради них приезжал в этот магазин. И внуков еще отправлял. Мои любимые были с ветчиной и сыром.
Конечно, Пантелей Федорович, будущая директор магазина улыбнулась в ответ. Как же без круассановто? Я уже договорилась со всеми. Девочки-кондитеры прыгали от радости, когда узнали, кто будет новой заведующей «Стрелы».
Я бы тоже сейчас попрыгал, если бы не ревматизм проклятый, отшутился Пантелей. С утра опять спина стрельнула.
Анна Николаевна ходила между рядов, проводила рукой по полкам, периодически поглядывая на потолок. На высоте четырех метров виднелась выцветшая роспись с виноградной лозой, рогом изобилия и фруктами. Штукатурка с краской сильно потрескалась, местами отошла от основания, но, несмотря на это, потолок смотрелся эффектно.
Я помню, как художники разрисовывали потолок, заговорила старушка. Мне тогда было пять лет. Очень впечатлили высокие леса, на которых лежали художники и водили кистями по потолку. Я приходила каждый день и наблюдала, как появляются все новые и новые детали.
Они еще немного прошлись по залу, осматривая пустые холодильники и витрины, а затем вернулись на склад. Настя остановилась перед спуском в подвал и пристально посмотрела на Анну Николаевну и Пантелея Федоровича. Они стояли, держась за руки, Пантелей переминался с ноги на ногу, а Анна смотрела кудато вдаль. Как будто не ей сейчас предстоит спуститься по лестнице в подвал, который много лет снился в кошмарах. Настя подождала еще пару минут, а потом пригласила их жестом вниз.
Ну что, спустимся? мягко спросила Настя. Не волнуйтесь только, мы рядом. Все будет хорошо.
Анна Николаевна перекрестилась и пошла вслед за Настей и Мариной Владимировной. В мрачном, как обычно, подвале не было видно ступенек. Настя снова включила фонарик на телефоне, чтобы осветить путь. Они спустились и остановились, дойдя до середины коридора. У Анны Николаевны начали подкашиваться ноги от волнения, все кинулись ее подхватывать. Потом она вновь твердо встала на ноги.
Как же сильно все изменилось с момента нашего последнего визита. Да, Пантелей? Анна повернулась к своему спутнику, он утвердительно кивнул. Ну что, идем?
Анна Николаевна первая прошла в глубь коридора. Они медленно продвигались вдоль складов, разделочной, «яйцебитни» и других камер. Рефрижераторы были выключены и не издавали ни звука, пахло затхлостью и сыростью. Когда они добрались до нужной камеры, Анна присела на деревянные поддоны возле двери. Те самые, на которых еще недавно лежала ее дочь без сознания.
Настя открыла своим ключом камеру, сняла замок, потянула дверь на себя, включила свет и вошла. С момента прошлого посещения пустые полки камеры брака покрылись тонким слоем пыли, в остальном все оставалось прежним. Настя подошла к дальней стенке камеры, сделала большой вдох и сказала:
Паша, выходи.
Прошло несколько минут, но ничего не произошло. Настя растерянно оглядывалась по сторонам и начала краснеть от неловкой ситуации.
«После всего, что мы пережили, мог бы и появиться. Нет, я буду рада, если тебе удалось покинуть наш мир, но мы ведь даже не попрощались. Я за это время успела прикипеть к тебе».
Марина Владимировна вошла следом за ней и встала рядом:
Ну что, он появился уже?
Нет еще, растерянно ответила Настя.
О, господи! Марина отшатнулась, наступила Насте на ногу и чуть не упала. Она схватилась за край стеллажа и еле удержалась на ногах.