же дня, чтобы утром успеть на работу.
«Насколько разные эти две Анны Николаевны. Хотя, казалось бы, родились в один день и, может быть, даже в одном роддоме. Они почти полные тезки, но как будто бы из разных миров. Одна работала на заводе и похожа на мою бабушку из деревни, другая в театре, следит за собой и выглядит моложе лет на двадцать. Одна постоянно обсуждает чужую жизнь с подружками, а вторая восхищается своей и с радостью рассказывает про нее. А ведь они были примерно в одинаковых условиях после войны. Просто одна пошла за стабильностью, а вторая по зову сердца. И возможно, они обе счастливы или обе несчастны. Просто разный путь, разные истории».
Настя зашла в квартиру и закрыла за собой дверь. После прохладного душа и легкого ужина легла на диван и посмотрела на звездное небо на потолке. Мягкий диван, свежий воздух из окна, расслабляющая музыка она незаметно провалилась в сон. Снилось, что летит на космическом корабле, как в фильмах, на борту находится несколько десятков девочек, подростков, женщин и старушек. И все они Анны Николаевны. Кораблем управляет Паша, а Настя в специальной комнате устраивает допрос, чтобы выяснить, кто из них та самая.
Сон перерос в кошмар: никто из всех женщин на борту не был той самой Анной Николаевной, и они не могли вернуться на Землю, чтобы продолжить поиски.
Капельки холодного пота стекали по позвоночнику, пропитывая насквозь голубую майку, которую Настя не успела поменять на пижаму. Яркие лучи солнца пробрались в комнату сквозь занавески и почти дотрагивались до Настиной руки, свисавшей с дивана. Она открыла глаза, пытаясь прийти в себя, глянула на часы: шесть утра.
«Вот черт! Забыла поставить будильник».
Она побежала чистить зубы, на ходу переодеваясь в джинсы и майку. Уже через десять минут она стояла на пороге, вспоминая, не забыла ли чегото. На глаза попались книги, которые прислал Андрей, сунула в рюкзак «Колыбель для кошки» и побежала к остановке.
Транспорт в такое время ходил редко, пришлось идти до метро своим ходом. Настя чуть ли не бежала, стараясь успеть. Поезд метро тоже долго не приезжал все как будто было против Насти и ее планов. Как назло, еще и забыла дома наушники. На вокзал она приехала за десять минут до отправления поезда. Пришлось хорошенько пробежаться, чтобы успеть, она буквально вскочила в последний вагон.
В поезде оказалось очень душно, захотелось открыть форточку, но она оказалась заперта и не поддалась. Настя заказала у проводника чай и бутерброды. Ехать предстояло четыре с половиной часа, нужно чтото съесть. Через десять минут ей принесли чай в граненом стакане с железным подстаканником и бутерброды с вареной колбасой и сыром с мелкими дырочками. Настя с аппетитом впилась зубами в еду и достала из рюкзака книгу.
На обратной стороне обложки было написано: «Послушайте когдато, две жены тому назад, двести пятьдесят тысяч сигарет тому назад, три тысячи литров спиртного назад Тогда, когда все были молоды Послушайте мир вращался, богатые изнывали от глупости и скуки, бедным оставалось одно быть СВОБОДНЫМИ и УМНЫМИ».
«Интригующее описание».
Настя начала читать, попивая чай. Она задумалась о том, что даже обычный черный чай в пакетике становится вкуснее, если пить его из стакана с железным подстаканником, как будто бы отправляешься на машине времени в прошлое, в беззаботное детство, где единственным занятием было считать пролетающие мимо деревни, лежа на верхней полке плацкартного вагона.
Людей в поезде оказалось немного, в ее ряду вообще никого, и
Настя решила прилечь. В книге рассказывалось о журналисте, который решил взять интервью у членов семьи ученого Феликса Хониккера. Его самого в живых уже не было, но главному герою удалось пообщаться с его детьми. Они рассказывали о том, каким странным и сложным человеком был их отец.
«Забавно. Мой отец тоже был ученым, но я не принимала его особенности за странность. Я думала, так и должно быть, что все отцы такие. Наверное, все ученые немного странные».
Книга затянула так сильно, что Настя и не заметила, как пролетело четыре часа. Курт Воннегут писал довольно интересно и легко.
Вокзал в Гродно оказался гораздо меньше Минского, внутри он блестел от обилия стекла, мрамора и хромированного металла. Пахло тем самым неповторимым ароматом поездов, который всегда навевает воспоминания о путешествиях. Настя уже была однажды в Гродно. Несколько лет назад они с родителями ездили туда погулять, но стояла зима, и город совсем не впечатлил: серый и безлюдный.
Гродно гораздо меньше Минска, но это не было его минусом, скорее плюсом, делало уютнее. Двухэтажные здания, узкие улицы, дороги из брусчатки, множество маленьких кафе с красивыми летними террасами. В центре города часто слышалась иностранная речь, то ли литовская, то ли польская. И поляки, и литовцы очень любили приезжать в Беларусь за дешевым топливом, сигаретами и на визит к стоматологу.
Настя вбила в навигатор нужный адрес.
«Теперь уже точно все должно сработать это последний шанс найти ее. Это должна быть она, иначе и быть не может. Интересно, как она попала в Гродно после войны?» думала Настя.