Сахарная пудра.
У него во рту? спрашивает Пол.
Хетти пожимает плечами, отвечая:
Ему понравилось.
Призраки, качели и выпечка, говорит Пол, поднимая камеру на уровень плеча и нацеливая на Хетти. Скажите нам, герр директор, почему это маленькие мальчики-призраки со сладкими белыми губками повадились с наступлением темноты посещать парки?
Потому что это место идеально подходит для моего выпускного проекта, говорит Хетти, накрывая объектив ладонью и направляя камеру вниз.
Эту документалку проще было бы снимать на телефон, который при плохом освещении работает гораздо лучше камеры, но она поддалась ностальгии. Камера ее отца времен видеомагнитофонов хранилась на чердаке вместе со всем остальным барахлом, которое он оставил, когда смотал удочки, но за эти пустые кассеты Хетти платит сама, чтобы «продемонстрировать свою преданность делу», что это занятие у нее «никакое не временное увлечение».
Что это ее билет из этих краев.
Мир с распростертыми объятиями примет запись из сердца криминальной столицы Америки. Поначалу, с полвека назад, тут был Кровавый Лагерь, потом произошла Бойня в День независимости, она тогда училась в четвертом классе, а потом, уже в средней школе, здесь устроил резню Мрачный Мельник. Сорок убитых в городке с населением три тысячи даже спустя несколько лет из расчета на душу населения настоящий кошмар.
А такой кошмар сулит немалые деньги.
Если бы ей только удалось заснять сегодня драную белую ночную рубашку Ангела озера Индиан, и волосы из японского ужастика, J-хоррор, как его называют, и, предположительно, босые ноги, нечеткие и вдалеке, «призрачные и вечные», то тогда все, верно? Двери в будущее открыты для Хетти Йэнссон, и она идет с ухмылкой Джоан Джетт , щурится от тысяч вспышек, втайне мечтая, чтобы вспышки эти никогда не прекращались.
Проблема, однако, состоит в том, что на самом деле Ангел представляет собой шутку-мистификацию, которую прошлым летом придумали тупые качки. Шутка или нет, но Ангел тот недостающий компонент «Дикой истории Пруфрока, Айдахо», который выведет ее запись в стратосферу фильмов ужасов. У них впереди целая ночь, чтобы привести Ангела в вид, пригодный для видоискателя, нажать кнопку записи и держать, не отпуская, пятьдесят девять с половиной секунд именно столько длится знаменитая запись с Бигфутом, верно?
А если Ангел не появится сегодня, то до начала монтажа отснятого материала есть еще две недели ночей. Еще две недели и остаток заначки, спертой Полом из незапертого ярко-оранжевого «Субару» каких-то ночных туристов, приехавших для большой экспедиции с купанием голышом.
«Прости, Колорадо», повторяет Пол каждый раз, набивая очередную самокрутку табачком из «Субару». На номерных знаках белые горы на зеленом фоне как раз такую машину нужно вскрыть, если ищешь что-то в красном штате .
«Прости, средний выпускной балл», всегда добавляет Хетти, глядя, как пальцы Пола сворачивают, набивают, уплотняют.
Но не сегодня.
Вскоре она оставит все это позади.
Что ты использовала для этого в начале? спрашивает Пол, поднося к глазам пальцы, превращенные в окуляры.
Хетти решила назвать такой угол зрения
маски слэшеркамерами.
Она выпускает затяжку медленно и томно, воображая себя кинозвездой тридцатых годов, и достает то, о чем спрашивает Пол, из переднего кармана ее джинсовой куртки, где оно лежало с самого начала семестра.
Ни херасе протягивает Пол и подносит к глазам маленький кружок из черного картона, чтобы посмотреть сквозь него. Два отверстия для глаз для игрушечной фигурки героя, а не для взрослого балбеса.
Секрет фирмы, говорит Хетти, пожимая плечами и засовывая картонный кружок в объектив, чтобы Пол мог сам поглазеть в отверстие и увидеть это волшебство.
Левую руку он вытягивает перед собой, а правой подносит камеру к лицу.
Внимание, внимание, я убийца! говорит он. Пусть кто-нибудь сделает что-то этакое сексуальное, чтобы я мог тебя зарезать!
Чуть поодаль на Главной улице загорается одинокий огонек, держится несколько подрагивающих секунд, а потом умирает.
«И это тоже», говорит себе Хетти.
Она собирается задокументировать все это, обнажить Пруфрок, рассказать миру о том месте, в котором выросла. Нет, в том месте, в котором выжила.
Нажми «запись», говорит она, подтаскивая Пола поближе к себе.
Потом, видя, что он не может сообразить, о чем идет речь «Это все твои обкуренные мозги», Хетти делает это за него.
Теперь на маленьком экране «Дикая история Пруфрока, Айдахо» двигается по кладбищу, как выпущенный на свободу воздушный шарик, из которого почти выдохся весь гелий, а потому плывущий всего в двух футах над землей.
Нет, Хет, не надо говорит Пол, отталкивая камеру.
Хетти пододвигается к нему, но камеру не отключает.
Она догадывалась, что эта часть будет для него трудной. Мисти Кристи, чье надгробие в этой сцене возвышается над другими, была его тетей. Ее дочери, кузины Пола, маленькие сестренки (хотя родных у него не было), и есть та причина, по которой он никогда не покинет Пруфрок, Хетти это точно знает. Тогда всю неделю перед Четвертым числом Пол гонял своих маленьких сестренок всеми акульими реквизитами, какие у него были, он был фанатом, жил ради «Челюстей», может быть, пересматривал это кино в то лето до раза в неделю и выучил фильм наизусть, все время повторяя оттуда реплики.