Г. Альтшуллер, В. Фелицын Тайна тройного удара Научно-фантастический рассказ
Впрочем, всё объяснялось просто. Если для постового милиционера скорость машин делилась на дозволенную и недозволенную, то у Строева существовала несколько более сложная и отнюдь не предусмотренная правилами движения взаимосвязь между скоростью езды и настроением. В настроении мечтательном он предпочитал скорость от тридцати до сорока километров. Когда Строев обдумывал не решенные за неделю конструкторские задачи, стрелка указателя подходила к пятидесяти. Если скорость еще возрастала, это значило, что произошел неприятный разговор с начальством, которое далеко не всегда приходило в восторг от смелых технических идей Строева. Между цифрами «60» и «90» лежала скорость, на которой Строев отдыхал.
Обычно чередование скоростей было довольно закономерным. Каждый субботний вечер, выбравшись из сутолоки городских улиц на просторное шоссе Москва Ярославль, Строев резко увеличивал скорость машины. Стрелка спидометра, однако, недолго задерживалась на цифре «50». Талантливый авиаконструктор, Строев быстро решал технические задачи. Быстро... и необычно. Эта необычность и была причиной того, что большую часть пути Строев ехал со скоростью шестьдесят километров в час. Только за Покровским, свернув на ярко освещенный участок шоссе, Строев прибавил газ.
Ниже цифры «40» стрелка спидометра опускалась очень редко. И не только потому, что Строев любил быструю езду. Двенадцать лет прошло после гибели Марины Черных, и за все эти годы Строев ни разу не был по-настоящему влюблен. Но сегодня...
Под мягкий рокот отлично работающего мотора Строев перебирал в памяти сегодняшние события.
Вызов к министру... Строев давно ожидал этого разговора, однако, входя в кабинет, изрядно волновался. Министр был не один в стороне, на диване, сидела девушка. Еще с фронта, где Строев все четыре года прослужил в армейской контрразведке, у него сохранилась привычка с одного взгляда, как бы фотографируя, надолго удерживать в памяти лица. Девушка была настолько хороша, что Строев понял: на этот раз особых усилий памяти не потребуется. Первое впечатление оказалось таким сильным, что он смутился, и заранее продуманный рассказ о сделанных им предложениях утратил первоначальную стройность. Министр, однако, слушал с интересом, улыбался, расспрашивал о деталях. Когда Строев умолк, министр придвинул к нему раскрытый портсигар и сказал:
Итак, Георгий Владимирович, если я правильно понял, вами недовольны потому, что вы не столько конструируете, сколько изобретаете? Я могу предложить вам работу, где вас будут ругать только в том случае, если вы не будете изобретать. Хотите поехать к Ионесяну?
Строев недоверчиво посмотрел на министра:
Николай Константинович, это... серьезно?
Тот кивнул и подошел к девушке:
Познакомьтесь, товарищи. У вас одно назначение к Ионесяну. Людмила Александровна Бурцева, инженер по радионавигационному оборудованию. Георгий Владимирович Строев, конструктор, изобретатель, автор многих новшеств, к сожалению, еще не признанных консерваторами из руководимого мною министерства.
Бурцева улыбнулась и протянула руку...
У железнодорожного переезда Строев повернул мотоцикл назад, в город. Министр просил его зайти в девять часов вечера, взять несколько писем. До назначенного времени оставалось около сорока минут, нужно было спешить. Строев прибавил газ, и мотоцикл рванулся вперед, обгоняя попутные машины.
Постовой милиционер на шестом километре увидел привычную картину: словно слившись с машиной, Строев мчался на скорости, которую никак нельзя было назвать дозволенной...
Аркадий Степанович! Вот уж не ожидал...
А я ожидал, вставая из-за стола, ответил генерал. Садитесь, Георгий Владимирович. Разговор
предстоит основательный.
Строев знал эту привычку генерала: сперва без всяких предисловий дело, а потом всё остальное. За десять лет, что они не виделись, Славинский заметно постарел, хотя держался он по-прежнему прямо, а в глазах, как и раньше, поблескивал огонек.
...Откинувшись на спинку кресла, Строев смотрел, как генерал крупными шагами ходит из угла в угол. Старая привычка. Вот так ходил Аркадий Степанович и в сорок первом, в землянке под Волховом, когда возникло запутанное дело Решетова...
Что вы знаете, капитан, о конструкторском бюро Ионесяна?
Забытое уже воинское звание как бы вернуло Строева в прошлое, и он ответил коротко, по-военному:
Бюро создает стратоплан с атомным двигателем. Находится на Урале, в Красногорске. Строев на минуту задумался, потом добавил: До Ионесяна работой руководил член-корреспондент Академии наук Илья Павлович Карпенко. После его смерти это было месяцев шесть-семь назад назначили Ионесяна.
Что вы знаете о смерти Карпенко?
Почти ничего: говорили, что это самоубийство.
Всё?
Да, всё.
Тогда, капитан, посмотрите это, Славинский подвинул к Строеву лежавшую на столе папку. Читайте внимательно, не спешите.
Строев открыл папку. Первое, что он увидел, была фотография Карпенко. Строев слушал его лекции еще до войны, когда учился в авиационном институте, и именно таким запомнил Карпенко: смелый, решительный взгляд из-под пушистых бровей, лукавая улыбка. Илья Павлович любил пошутить и даже на лекциях часто рассказывал такое, что в аудитории долго не смолкал смех...