Одинокий выстрел прозвучал неожиданно, машина заковыляла, припадая
на капот. Из-за деревьев показались силуэты людей, молодой солдат пронзительно, как поросенок перед забоем, завизжал. Люди точнее, их тени двигались зигзагами. «Боятся, что из машины откроют огонь, мелькнуло у Гофмана, он не понимал, кто это друзья или враги? Почему этот Дорн так затянул допрос, что пришлось выезжать на ночь глядя?»
Тени приближались к машине. Их было больше десятка, они меняли положение так быстро, что солдат и не пытался стрелять. Он дрожал. Шофер, когда машина остановилась, лег на сиденье и прикрыл голову руками он был безоружен. Гофман сидел спокойно, и только когда раздался второй выстрел, невольно подался в глубь машины.
Солдат опять закричал, выронил ружье, начал что-то горячо говорить, воздевать руки к небу, потом вспомнил о ружье происходило все в считанные секунды. Дверца открылась с лязганьем, Гофман увидел рядом с собой лицо и почувствовал теплое дыхание человека. Впереди метнулась тень молоденького солдата, кто-то заломил ему руки. Шофера подняли и тоже начали связывать. И вдруг Гофман услышал голос, и этот голос сказал по-чешски:
Ты с друзьями, Карел. Ни больных, ни раненых у нас нет. Отдыхай.
XXII
К радости дуче, Шушниг не стал на этот раз молить Рим о защите. Смирился, понимая, что Италии выгоднее добрые отношения с Берлином, чем с Веной. Ну и что из того, что Вена была столицей Священной Римской империи? Когда это было! О традициях хорошо вспоминать, когда нет других хлопот.
Два дня граф Чиано провел с Риббентропом. Он со всей определенностью дал ему понять, что дуче безразлично, когда именно австрийская государственность будет уничтожена. Риббентроп только кивнул. Ясно же, Муссолини отказался от дальнейшего альянса с Веной, потому что не может больше поддерживать неприкосновенность австрийских границ штыками. Эти штыки нужны ему в Эфиопии. В ответ Нейрат сообщил Чиано, что германское правительство признает аннексию Эфиопии. Обмен любезностями, таким образом, произошел. Можно переходить к делу. И Чиано осторожно поинтересовался, когда он сможет увидеть фюрера, чтобы передать ему личное послание тестя.
Чиано решил, что вернет Гитлеру иденовский документ вместе с письмом от дуче. А если сразу передать его немцам, тогда вряд ли этот документ дойдет до Гитлера, ибо он ломает всю игру германского МИДа, который, попытка за попыткой, склоняет Великобританию к политическому союзу, а для Италии это лишнее, ведь с англичанами еще придется выяснять отношения на море, в Гибралтаре прежде всего.
Риббентроп спросил, каким образом господин граф предпочел бы добираться до резиденции фюрера.
Удобнее всего туда ехать из Зальцбурга небольшая автомобильная прогулка по живописнейшим местам. Но Зальцбург для нас пока зарубежье, добавил он многозначительно.
Чиано ответил понимающей улыбкой. И выбрал маршрут: самолетом до Розенхайма, чтобы не лишить себя «очаровательной горной прогулки на автомобиле».
Обедали в Бад-Райхенхалле, осмотрели романскую базилику монастыря Санкт-Зено, и Чиано не совсем осторожно высказался насчет латинской культуры, лежащей в основании культуры всей Европы. Риббентроп сделал вид, что не расслышал, и заговорил о чистом воздухе.
Когда машины поднялись еще на один перевал, Чиано почувствовал высоту встретилась табличка с отметкой 570 метров над уровнем моря. Проехали озеро Кенигсзее истинно королевское, как коронный бриллиант голубой воды, оно лежало, подернутое дымкой, в темно-зеленой бархатной оправе леса. Монастырь Петра и Иоанна Чиано осматривать не стал он не любил позднюю готику. Потом они начали подъем на Вицман, и внизу, в котловине, открылся Берхтесгаден с охотничьим замком, олимпийским трамплином, мозаикой черепичных крыш Чиано вспомнил, что на здешних курортах лечат заболевания центральной нервной системы уж не потому ли Гитлер избрал эти места для своей резиденции?
Гитлер встречал гостей в воротах. Они поздоровались за руку, и Чиано передал привет от тестя:
Даже в самые трудные минуты дуче испытывал к вам, фюрер, самую сердечную симпатию.
Гитлер понял перед ним извиняются за вмешательство
в венские события тридцать четвертого года. «Видимо, неважно идут дела в Африке у дорогого дуче» подумал Гитлер и вслух произнес:
Я всегда любил вашего тестя, дорогой граф, ибо нельзя не преклоняться перед крупнейшим государственным деятелем, с которым никто, даже отдаленно, не может быть поставлен в сравнение.
Нейрат закашлялся, вытащил большой клетчатый платок, закрыл им лицо. Риббентроп владел собой лучше невозмутимо уставился в небо, он вообще любил поглядеть ввысь, когда не желал ничего видеть окрест себя или когда не желал, чтобы кто-нибудь видел выражение его лица.
Чиано благословил судьбу за обед в Бад-Райхенхалле, ибо терпеть не мог отварную спаржу под яичным голландским соусом, которой теперь настойчиво угощал его фюрер Чиано ссылался на дурной аппетит, привычку к воздержанию понимал, что это должно импонировать вегетарианцу Адольфу. И тот улыбался. Вместе с ним улыбались Нейрат и Риббентроп. После зеленого чая Гитлер взял Чиано под руку и повел в свой кабинет.