Я хочу поговорить с тобой, Вальтер, сказала она решительно. Когда они были вдвоем, она обращалась к нему на «ты».
Фридеман схватил ее за плечи.
Если я узнаю, что вы заодно с Дорой, ты у меня получишь свое!
Какое мне дело до Доры? Я не знаю, чем она занимается, и не хочу знать Я понимаю, почему ты ревнуешь.
Ревную? Он покачал головой. Просто я не хочу быть мишенью для сплетен. Если я доберусь до этого вонючего козла, к которому она бегает, то его час пробьет. Как и ее тоже. Кто знает, что она может разболтать.
«Вон оно что! подумала она. Вальтер боится! Как это интересно. Нечасто можно видеть его без маски».
Я хочу поговорить с тобой, повторила она. Если я теперь не решусь, то вообще никогда не осмелюсь.
О чем? резко спросил он.
Я хотела бы отказаться от места.
Почему?
Мгновение она подумала, говорить ли ему правду. Но почему она должна лгать?
Хочу замуж.
На его лице отразилось удивление.
Послушай, заговорила она горячо. Я пробыла у тебя семнадцать лет. Я должна подумать о своей старости.
Я знавал и других потаскух, которые договаривались с будущим «супругом» в публичном доме. А ты где откопала своего?
Лицо ее исказилось. Она подняла руку, сжатую в кулак.
Я не потерплю более, чтобы ты
Спокойно отведя удар, он грубо схватил ее за руку.
Так что же я?
Он любит меня, сказала она уже сдержанно. Мне будет хорошо у него.
Злорадно улыбаясь, он опустил ее руку и слегка коснулся пальцами рубца, который шел от лба через переносицу и, минуя левый глаз, доходил до подбородка. Она отпрянула, как от прикосновения раскаленным железом.
Несмотря на этот маленький изъян? спросил он.
Несмотря, сказала она твердо.
Она подумала о маленьком толстом человеке с его щетинистым венчиком волос вокруг гладкой лысины и его комической походкой вразвалку. Четыре недели назад они впервые встретились в одном локале, после того как он прислал ответ на ее объявление в газете о желании выйти замуж. Из письма Хеттерле знала, что пять месяцев назад у него умерла жена и теперь он торгует один в своей бакалейной лавке в Вольсберге. Через восемь дней они вновь встретились в Вене, а неделю спустя она была у него в Вольсберге. Там они и договорились пожениться.
Фридеман подошел к буфету, налил коньяка и одним глотком выпил.
И ты думаешь, я соглашусь с этим?
Почему нет? ответила она вопросом.
Ты слишком много знаешь, мое сокровище. Лучше, если я буду иметь тебя под рукой.
Я не прошу тебя о разрешении, сказала она, хотя и знала, что как раз об этом и шла речь. Я не твоя рабыня. Мы живем в свободном государстве.
Оно конечно, подтвердил он. Мы живем в свободном государстве. Однако в твоих же интересах, если факты давно минувших дней не всплывут вновь.
Значит, ты намерен меня шантажировать? спросила она с дрожью в голосе.
В прихожей зазвонил телефон. Горничная сняла трубку, но, о чем шла речь, они не смогли понять.
Какое некрасивое слово, сказал Фридеман. Я только хотел подчеркнуть, что в твоих интересах оставаться здесь.
Горничная вошла в комнату и сказала:
Звонила госпожа. Просила передать, что она придет несколько позже и чтобы фрейлейн Хеттерле не забыла о рогаликах.
Вон! рявкнул Фридеман, и горничная выбежала из комнаты. Он вновь налил коньяка и тут же выпил.
Вернемся к нашему разговору позже, сказал он. Лишиться тебя я не могу и по другим причинам. Когда чувствую себя одиноким, я высоко ценю твои чувства.
Бесполезный разговор, она это предчувствовала. Так будет продолжаться и дальше, пока она не износится
и не состарится. Придется написать в Вольсберг, что с женитьбой ничего не получается. Возможно, он будет ее уговаривать, а может, и нет. Для своей лавки он, конечно, найдет и другую.
Хеттерле с ненавистью посмотрела на Вальтера и вышла из комнаты. Фридеман захохотал ей вслед и направился в прихожую. С улицы как раз входила Карин.
Принцесса соизволила явиться? встретил он ее.
Раньше я была Лизе не нужна, ответила Карин.
Она всегда старалась, чтобы между нею и ее дядей не возникало осложнений. Его отношение к ней было, крайне неровным. Бывали моменты, когда она считала, что он настроен хорошо, временами казалось, что он ее просто не выносит. В последние недели его антипатия явно усилилась, и все старания найти с ним общий язык были напрасны.
Ты, кажется, берешь пример с тети, сказал Фридеман.
Как это понимать?
Не ответив, он отвернулся и пошел на второй этаж.
Положив трубку на подоконник, мужчина подтянул шнур. На затемненной половине веранды появились письменный стол, этажерка с папками и бумажными свертками, небольшой шкаф и рабочий стол, на котором стоял фотоувеличитель. Чертежи и наброски афиш на стенах, рисунки на столах свидетельствовали о том, что веранда принадлежала художнику.
Не обращая внимания на женщину, мужчина сел за письменный стол, подперев руками свою крупную голову.
Если тебе нечего делать, невозмутимо произнесла женщина, то будь добр, застегни мне «молнию».
Мужчина неохотно поднялся, подошел и застегнул ей платье.