Поняла Наталья, что у Павла на уме, и обе руки положила ему на плечи:
- С какой-то шлюхой здесь был! Еле выгнала их!
- За Веронику тебе мстит... - напомнил жене о её двоюродной сестре.
- Может. Только я не допущу того, чтобы он честную девушку обманывал. Не видать ему Вероники, как своих ушей! Всё ей теперь расскажу, чтоб не была глупая, не верила гуляке...
«А что, если и эту анонимку подбросил Геннадий?» - сообразил Павел. «Хотел таким образом отомстить Наталье... Но почему она так смущена?»
Убеждала Наталья Павла, уговаривала, чтобы не сомневался в ней, ничему не верил, что бы ни услышал о ней, а он беспокоился: зачем перед ним оправдывается так? Опережает события? Предчувствует, что всё же он когда-то обо всём будет знать, узнает таки? Как узнал сегодня из анонимки?
И рука потянулась в карман за письмом. Куда же оно делось? И в коридоре, в плаще, ничего не нашёл. В автобусе выпало, когда вынимал талон на проезд?
- Ты что-то потерял? - спросила Наталья.
Ходил по комнате, хватаясь за голову, будто хотел нащупать там оленьи рога, которые можно было бы приделать вместо вешалки. Чтобы каждый мог повесить пальто, а потом ещё на остриё, на рожок, пристроить шляпу. Даже в зеркало заглянул, и увидел, какой он грустный, растерянный. Расчесал волосы пятёрней и, криво улыбнувшись, поинтересовался:
- Какой я, Наталья?
- Красивый, очень красивый, - снова приластилась жена.
- Хоть и с рогами?
- Какими ещё рогами?
- Оленьими!
Будто тень пробежала по лицу Натальи и исчезла, как облачко, которое ветер подхватил и невесть куда погнал. Прикоснулась ко лбу Павла:
- Горячий какой-то... Больной таки, наверное.
- Здоровый, почему бы мне не болеть?
- Тогда что с тобой?
- Разве ты не знаешь?
- Что я могу знать - только с дороги!
- Сопровождала группу?
- Как обычно.
- А может, ты обманываешь меня? Да ещё и насмехаешься?!
- Что ты себе вбил в голову, Павел?
Поднял руки, растопырил пальцы:
- Вот такие у меня рога, видишь?.. И не притворяйся!
Но неожиданно размяк, совсем обессилел, слёзы заблестели у него на глазах. И ни один звук больше не слетал с его уст, хотя Павел раз за разом ещё раскрывал рот, жадно глотая воздух. Казалось, бурное течение быстро подхватило его и понесло подальше от берега, чтобы никогда больше не поставить на твёрдую землю.
Испугалась Наталья:
- Дорогой! Павлик...
И дальше не говорил ей ничего Павел. Покорно пошёл рядом, опираясь на её плечо. К дивану. Должен был лечь,
немного отдохнуть. Потянул на себя плахту, которой укрыла его жена. Сама же она снова наклонилась перед ним, не выпуская из ладоней Павлову руку. Растрогался от этого Павел:
- Не сердись, Наталья.
- Разве я сержусь? Глупый...
- Привиделось что-то.
- Пройдёт, Павлик, пройдет.
- Говоришь, пройдёт?
- Как и всё на свете.
- Как прошла наша любовь?
Опять пристально смотрели друг на друга и молчали. Павел спросил тише:
- Или только чужая любовь проходит?
- Чужая...
Он закрыл глаза. Думал, вздремнёт - может, покой войдёт в душу. Приходили воспоминания. Когда-то был убеждён, что Наталья выйдет за Виктора, его близкого друга, с которым потом они и разошлись. Ни к кому другому не ревновал Наталью, только к нему, Виктору, понимая: друг намного умнее, спокойнее его. А когда Наталья выбрала его, Виктор куда-то уехал, перевёлся в какой-то другой вуз. Жаль было Павлу терять друга. Или женщины, может, для того и созданы, думал он теперь, чтобы разрывать, разрушать мужскую дружбу? Сколько тому есть примеров - и в жизни, и в литературе. В жизни даже больше, потому что не всякая жизненная история годится для книги.
Открыл глаза и спросил:
- Виктор был умнее?
- Никогда не интересовалась, не знаю.
Все ещё не отпускала Наталья руку, легонько её гладила, и по всему его телу разливалось тепло. Спросил мысленно: когда правду говорит, когда играет? Но разве можно так играть? От корыстных девушек он всегда отворачивался, обходил их десятой дорогой. Натальей же гордился. Казалось, никогда ничего она не требовала, хоть не дал ей такого достатка, которого заслуживает. Живут довольно скромно. Мебель в квартиру купили в рассрочку. Тем не менее, Наталья никогда не жаловалась, никому не позавидовала. По крайней мере, он ничего такого от неё не слышал. Или его боится? Развязывает язык с приятельницами?
Он отозвался неожиданно:
- Как же зовут твою приятельницу?
- Которую?
- Которую ты называешь котиком.
- Оксана она. Разве я не говорила?
- Почему ты не приведешь её к нам?
- Когда-нибудь приведу, - Наталья отпустила его руку, - Если хочешь, приглашу и сегодня. Я буду её видеть...
- Об этом вы договаривались?
- Она знает хорошую портниху. Ты не возражаешь, чтобы я сшила себе новое платье?
- Как будто я тебе в чём-то перечил.
- Но ты же мой муж. Я должна у тебя спрашивать. - И вскочила: - Так как - пригласить? Пойдём к портнихе, а оттуда - сюда.
Неохотно поднялся с дивана - зачем сегодня вечером подруга? Он же так ждал ее, Наташу? А жена как будто была рада, что приведёт подругу.
- Не сердись, Оксана всё тебе объяснит сама.
Объяснит, сердито подумал Павел. Какое ему нужно объяснение? И зачем, чтобы кто-то посторонний вмешивался в их жизнь?