Кто вы? воскликнула секретарша. Ах, вы тот самый Тойер
Значит, он вынуждает вас сидеть тут до ночи сверхурочно. Типично для него, рявкнул шустрый посетитель и мягко отодвинул храбрую фройлейн от двери, за которой скрывался его противник. Господин Зельтманн, я должен вам кое-что сообщить; это может вас заинтересовать.
Меня вообще ничего не интересует. Зельтманн поднялся с места, словно готовился к драке, что было не так далеко от истины. Я не должен нечего выслушивать. Потому что вообще ничего не должен.
Неправда, бодро возразил Тойер, вы должны когда-нибудь умереть. Это все должны. Он с грохотом захлопнул дверь. Вы должны умереть, господин Зельтманн. Вы будете задыхаться и прощаться с миром, а потом умрете. Тогда не останется ничего от вашего семинарского знания!
Зельтманн раскрыл рот, но не смог выговорить ни слова.
Должна была умереть и моя жена, кипятился Тойер, на девятом месяце беременности, знали вы про это?
Нет, забормотал Зельтманн, это
Ведь вы так много про меня знаете. Разве не написано об этом в моем служебном досье? Бог милостив к вашей грязной канцелярской душонке! прокричал старший гаупткомиссар, подошел к чаше с гладкими камешками, загреб несколько штук и сунул в карман.
Почему вы так меня ненавидите? жалобно проговорил Зельтманн.
Что вообще творится в этом кабинете? снова заорал Тойер и пнул корзину для бумаг, которая в самом деле стояла посреди комнаты. У нас создалось впечатление, да, версия, можно даже сказать, веские основания предполагать С этого момента он стал безбожно врать: мол, подлое нападение на молодого человека минувшей ночью непосредственно связано с утопленником из Неккара, и тут, возможно, прослеживаются международные связи, во всем, вплоть
до собак. И мы далеко протянули наши щупальца, господин директор, сильно рискуя. Послушайте, Рюбецаль-любитель! Моим мальчикам я категорически приказал молчать. Тойер с поразительной ловкостью отскочил в угол и заговорщицки постучал по стене. Стены имеют уши, и в темноте их не видно, господин доктор.
Вы должны рассказать мне подробней. Зельтманн слегка побледнел и снова опустился на стул.
Я ничего не должен рассказывать про дело, которое я даже не веду, и вообще, я ничего не могу сказать о том, чего нет! Меня связывают по рукам и ногам! Меня гонят и третируют! Что вы за человек? Мы тут, понимаешь, вытаскиваем горячие угли из огня! Из пылающего жерла ада! А нас связывают по рукам и ногам! Я повторяю свой вопрос и жду ответа: что вы за человек?
Тойер грозно встал перед письменным столом своего посредственного шефа и чувствовал себя гориллой в горах Уганды. А они чувствуют себя сильными и могучими.
Человек, которому свойственно и ошибаться, прохрипел Зельтманн, то есть заблуждаться. И все-таки, мой дорогой Тойер, ваш Хафнер был, господин Тойер, чудовищно пьян. А тот бедный глухой, бедный глухой и я даже не смог ему сказать, как мы сожалеем о случившемся
Лес рубят, щепки летят! вскричал Тойер. Тут у нас не Брухзаль! Не лужайка перед виллой. И мы не хор баптистов. Мы бульдоги, свирепые бульдоги! Когда я выскажу вам все, что должен высказать, я пойду в свой кабинет и проработаю там всю ночь. Которую ночь в моей жизни, собственно говоря? Кто считал бессонные ночи криминалиста? Вы? Я? И кто вообще сегодня полицейский?
Товарищ гражданина, простонал Зельтманн. Во всяком случае, вы проводите расследование не по-товарищески, коллега Тойер.
Возможно, это как раз и хорошо, Тойер понизил голос, если тот или иной человек отказывается обручиться со злом. Он впился глазами в Зельтманна. Потом резко переменил тон. Подождите, сейчас я все соберу. И большое спасибо за совет насчет витаминов. Как видите, они подействовали! Комиссар скрылся за краем стола, присев на корточки словно неуклюжая утка, и принялся собирать в корзину разбросанные бумаги.
Господин Тойер, возможно, я слишком несерьезно отнесся к делу об утопленнике. Международный заговор вы не могли бы рассказать мне подробней?
Тойер молча продолжал собирать мусор. Лишь спустя целую минуту он снизошел до ответа.
Нам требуется прочное положение. Без одергивания. С широкими полномочиями. Очень широкими полномочиями, если потребуется тут он сделал театральную паузу, с привлечением Федерального ведомства по уголовным делам и Генерального прокурора. Но это еще не все Кто знает, возможно, бедный мальчик был бы жив, если бы нам позволили спокойно работать При всем своем плутовстве Тойер отругал себя за последнюю фразу.
Зельтманн испуганно глотнул воздуха:
Пожалуй, я завтра выясню этот вопрос с прокуратурой. К сожалению, я уже проинформировал господина Вернца, что вы, ну, как бы это выразиться, я говорю так своему ребенку не слишком в курсе были ах, Господи. Я позвоню ему завтра. Да, так будет лучше всего, подождите, я вам помогу.
Директор полиции тоже присел на корточки и стал собирать клочки бумаг.
Когда все будет позади, устало бормотал он, я бы хотел провести с вами сеанс медитации, у нейтрального лица, которому мы оба доверяем. Мы оба, мы оба, не только вы, слишком часто разговариваем, находясь под влиянием негативных эмоций, а не сути проблемы. Аспект межличностных отношений важен, но если в нем что-либо не ладится, тогда нужно, как минимум, научиться господин Тойер, мы оба должны научиться, так сказать, общаться в парадигме содержания. Как партнеры. Я подчеркиваю: партнеры.