Я хочу, чтобы мы разобрались во всем, я хочу, чтобы мы выгребли все это дерьмо! И пускай мне, старшему гаупткомиссару криминальной полиции, не запрещают вести расследование о причине смерти загадочного утопленника. Тойер повысил голос. Нам препятствуют в исполнении наших профессиональных обязанностей, поэтому я больше не участвую в их играх. Я больше не хочу слышать елейную чушь про брухзальское ничтожество. Я хочу раскрыть это убийство. Я хочу выяснить, кто его совершил, а не закручивать в оставшиеся до пенсии годы гайки на колесах в детском автогородке. И еще хочу всем четко и ясно сообщить, что сегодня мы, возможно, совершили пару мелких проступков, но в остальном мы хорошая группа. И мы держим дело в кулаке. И если они нас видят на воскресной ярмарке без штанов, те так называемые эксперты, значит, мы так поступаем, потому что у нас есть для этого важные причины. Моцарт был похоронен в могиле для бедняков, а Тернер, вероятно, был вынужден допускать подделки своих картин. С этим надо покончить. Покончить с несправедливостью в этом мире! Теперь мы на правильном пути. Мы крутим большое колесо. Мы очищаем свои ряды от фашизма! Мы больше не допустим идиотских шуток в адрес фрау Ильдирим. Хафнер, ты теперь пару часов не пей. А ты, Лейдиг, передай своей мамочке, что я запрещаю ей отвечать на служебные звонки под страхом сурового наказания, вот так! Теперь дальше. Штерн, ты хороший парень. Но только не поддавайся на обман! Тогда ты построишь дом, если захочешь, а иначе ты не построишь ничего. Кому вообще-то нужен дом? Погляди на меня! У меня нет дома, у меня нет даже семейного врача! Только так, налегке, можно двигаться вперед. Всем ясно? И ребенку?
Глаза Тойера горели. Хафнер отдал честь, остальные тоже были странным образом заворожены.
Теперь я постараюсь лучше учиться в школе, пискнула Бабетта. I do, you do, he, she, it duhs
Я продолжу работать над этим делом, сообщил Тойер уже спокойней и равнодушно потрепал девочку по щеке. Еще сегодня. И вас прошу, фрау Ильдирим, составлять нам компанию и впредь, по крайней мере, пока вы не решите, что мы не заслуживаем вашей помощи. Я жду этого от вас. Как от хозяйки следствия. Как от немецкой мусульманки. Как от женщины, которой я доверяю.
Ильдирим озадаченно кивнула.
Потом кельнер выставил их на улицу.
Плевать! кричал Тойер в холодную ночь. Куда еще пойдем? В «Козла»? Все, идем в «Белого козла»!
Там уже много лет ничего нет хорошего, авторитетно сообщил ему Хафнер. Теперь там все чинно-благородно. Так что мы сразу оттуда вылетим.
Плевать! еще раз закричал Тойер.
Ильдирим сильно дернула его за рукав:
На сегодня хватит. Кроме того, малышке пора спать Почувствовав, что комиссар огорчен, она добавила: Но мы все можем заехать ко мне.
Они зашагали по Главной улице, так как их машины еще стояли возле работы. В Старом городе легальные места парковок были редки, и никто из группы не осмелился злоупотреблять правами полицейского. На Университетской площади они сели на 33-й автобус, и Тойер израсходовал свой запас билетиков. Его по-прежнему колотила дрожь.
Да, я пойду еще раз к Зельтманну, черт побери, вполголоса сказал он своим спутникам, столпившимся в хвосте автобуса.
Как? в ужасе спросила Ильдирим. Сегодня?
Конечно. Теперь, сегодня, здесь То есть не здесь, а там Он неопределенно махнул рукой.
Разве он еще на работе в это время? При слабом свете Штерн попытался разглядеть время на своих электронных часах.
Половина восьмого, может, еще там. Лейдиг пожал плечами. Он не ленивый.
Проклятье! Ильдирим схватилась за голову. Проклятье, я забыла про Дункана! Она быстро объяснила, в чем дело.
Игнорируя возмущенные взгляды коллег, Тойер великодушно успокоил ее: он и его ребята позаботятся о деле, то есть о ребенке. Сперва они, а потом он сам, после того как выяснит отношения с этим германским пигмеем Зельтманном. Нет проблем.
Да, да! воскликнула Бабетта и вытащила ключ из-под пуловера. Я вам покажу, где что находится.
Для начала достаточно и квартиры, вяло отозвался Лейдиг. Все мне не нужно, я и так уже сыт по горло.
Смущенно их поблагодарив, Ильдирим вышла на ближайшей остановке. Они же подъехали к Управлению «Гейдельберг-Центр».
Итак, мы отправляемся на Берггеймерштрассе, сказал Штерн. Надеюсь, вы придете туда.
Разумеется, огрызнулся Тойер, я держу свое слово. Какой там номер дома?
Сто тридцать, хриплым голосом сообщила Бабетта, совсем недалеко.
Как поглядеть, как поглядеть, юная дама, пробурчал себе под нос Тойер и тут же продолжал громовым голосом: Я поднимаюсь наверх. В милой каморке Зельтманна еще теплится огонек. Сейчас он ярко запылает! Я брошу туда бомбу!
С этими словами гаупткомиссар удалился.
Что он задумал? озадаченно спросил Штерн.
Такое бывало с ним и раньше, сказал Лейдиг, это все говорят Может, он все-таки ну больной но только я не верю.
Мужик супер, загоготал Хафнер. Ну, давай, Кланни, веди нас домой.
Я не Кланни, а Бабетта, огрызнулась девочка.
Быстрым шагом Тойер пересек приемную шефа. Из «Микки-Мауса», он время от времени покупал ее тайком, как настоящие мужчины покупают «Пентхаус», он знал, что напор и агрессивность способны прогнать даже крокодила. Впрочем, еще вопрос, знают ли об этом сами крокодилы.