Мученическая поза поникшей обманщицы сменилась детским испугом.
Вы сообщите об этом моему профессору?
Я не знаю вашего профессора, проворчал Тойер. Но если дело дойдет до процесса неожиданно ему захотелось проучить эту лгунью, и он воскликнул: тогда я ничего не могу гарантировать, абсолютно ничего!
Все посмотрели на него с болезненным участием, но студентка испугалась не на шутку.
Я понимаю, пискнула она. Вы совершенно правы. Но имени моего знакомого я вам не скажу. Я дала ему слово.
Тогда посидите тут еще немного! Мы все посидим еще немного! грозно прорычал Тойер.
Все молчали. Бухвальд глядела в пол. Ильдирим взглядом спрашивала Хафнера, не даст ли он ей сигарету. Он счел это заигрыванием и подмигнул.
С другой стороны, он нехорошо со мной поступил.
Ну, вот видите! Тойер по-отечески улыбнулся.
Он тут нелепое существо снова зарыдало, он на масленицу схватил мою киску.
Вы держите кошку? уточнил Тойер.
Бухвальд потрясла головой и быстро ткнула себе между ног.
Господи, простонал Штерн. Она признается в таких вещах, но не хочет сообщить, как его зовут.
Я уже собиралась сказать, взвизгнула свидетельница, но теперь не скажу.
Ильдирим встала.
Тогда я выписываю ордер на задержание. Она была готова заговорщицки приложить палец к губам, чтобы никто из усталых мужиков не ляпнул лишнего по поводу изобретенной ею процедуры.
Вольфрам Ратцер, со стоном проговорила девушка. Бусемергассе, второй дом направо от Лауэрштрассе. Номер дома не знаю, номер телефона тоже. Я не умею запоминать цифры. Поэтому и провалилась по истории церкви.
Как теперь себя чувствует ваша мама? заботливо поинтересовался Лейдиг.
Хорошо, провыла студентка. Очень хорошо, она снова почти все делает по дому.
Все делать не может никто, дружеским тоном возразил Тойер. Это невозможно.
Ладно, я пойду, сказала Ильдирим.
Пожалуй, есть еще одна вещь, которая могла бы вам помочь, проскулила Бухвальд в новом приступе храбрости. Я видела Вилли еще раз, через пару недель после нашей нашей сделки. В антикварной лавке на Флорингассе. Он сдал там гравюру с видом Гейдельберга и получил за это деньги.
Если вы еще видели, как он покупает молоко, мы тоже будем вам признательны. Тойер пошел к двери, но зацепился ногой за складку плохо постеленного ковролина и еле удержал равновесие.
Со стороны это выглядело очень комично, но никто не засмеялся.
Вообще-то в лавке был перерыв на обед, продолжала Бухвальд. На ее щеках пылали красные пятна, а тон стал важный. Я этого не заметила и вошла, а хозяин забыл запереть дверь. Оба не обрадовались, увидев меня.
Ясно, с тоской промямлил Хафнер, но замолк под испепеляющим взглядом Ильдирим, способным заварить выхлопную трубу.
Внезапно Тойер увидел над дверью дугообразные молнии. Мигрень, этого еще не хватало.
Итак, мы возьмем на заметку, что он еще и подделывал произведения искусства. Замечательно. Завтра я над этим подумаю. В вашем удостоверении личности написан только домашний адрес в Мосбахе
Мое первое жилье
Но мы вас найдем, заверил девушку ослепший сыщик, при необходимости. Доброй ночи. Передайте привет вашей маме.
Хорошо, просияла Бухвальд, словно услышала похвалу.
Когда свидетельница, наконец, ушла, Тойер приказал Хафнеру отыскать и привести утром господина Ратцера. Потом быстро попрощался. Ильдирим решила заглянуть к ним на следующий день, если у нее на службе не будет никаких срочных дел. В атмосфере общей усталости никто и не поинтересовался, зачем она вообще пришла.
Лишь сидя за рулем, Штерн подумал об этом.
Наверно, обер-прокурору не нравится пассивность Зельтманна в этом деле. Это может быть нам на руку.
Тойер все больше погружался в свою боль и невнятно пробормотал: ты, Штерн, хороший парень.
Только иногда слишком уж тихий, вырвалось у него.
Неправда, заволновался Штерн, вообще-то я говорю много, только никто этого не замечает. Вот и в футбольном клубе
Вы играете в футбол? вежливо поинтересовался Тойер, но тут его захлестнула очередная волна боли и заслонила от него всю жизнь.
Да, я играю неплохо, но если забиваю гол, об этом как-то забывают упомянуть
Тойер не слышал его. В этот вечер он так и не сможет позвонить своей подружке, но завтра, завтра непременно позвонит.
Ильдирим сидела дома, слушала старые записи «Queen» и набивала рот третьей порцией бедного «Риттера». Дважды подходила к двери, так как ей чудился за дверью топот ног Бабетты. Но, конечно, там никого не было.
Она взглянула на часы: уже почти одиннадцать. Если этот самый Ратцер сообщит утром что-нибудь важное, то тупой директор должен все-таки оставить ведение этого дела у той странной четверки сыщиков. Ей они чем-то нравились, но чем, лень было сейчас думать.
Она подошла к шкафчику и налила себе хереса. Не успела поднести бокал к губам, как в дверь позвонили. Сердце сжалось. Прямо в носках она бросилась к двери, но это была не Бабетта.
Боль была адская. Тойер лежал на кровати, словно выброшенный на сушу кит, и прижимал руки к готовой взорваться голове. Мигрень посещала его не очень часто, но, с другой стороны, ее приступы не подчинялись никакой логике. Они могли настичь его где угодно, взорвать, растоптать, уничтожить.