Юрий (садо-мазохист) сидит на полу под маленьким детским зонтиком, играет маленькой машинкой и издаёт звуки: Би-би-би-би, изо рта капают слюни, наверное, в предвкушении удовольствия глаза у него закатились. Потом он бросает машинку, встаёт с пола идёт к дивану насиловать жертву, конечно же, в извращённой форме. Жертвы две девушки уже лежат связанные на мягком диване в красивых платьях, с распущенными волосами и нисколько не боятся маньяка им смешно, впрочем, как и всей съёмочной группе.
Это нервирует режиссёра Карена и он постепенно с русского языка переходит тоже на русский, только матерный.
Камера снимает сзади маньяка вначале его тощую волосатую задницу, потом между его ног лицо жертвы.
Жертва испуганно смотрит на лицо маньяка и медленно опускает глаза на грудь, живот и, наконец, на детородный орган извращенца. В её глазах вспыхивает ужас. Так написано в сценарии. Так должно было быть по замыслу режиссёра. Но, как известно, ещё ни один замысел режиссёра никогда не воплощался в жизнь, т. е. в фильм.
Как
только она (актриса) опускает глаза, её одолевает смех. Маньяк какой-то ненастоящий.
Режиссёр, пытаясь настроить артистку на рабочий лад, переходит на мат и ручное управление.
Катя!
Я не Катя, я Ира, кокетничает артистка.
Да мне пох*й, кто ты! Когда я скомандую, Катя, ты должна выполнять мои команды. Понятно?
Да!
Всё, мотор, камера
Молодая девушка появляется в кадре с чёрно-белой хлопушкой.
Сцена первая, дубль четвертый, и исчезает.
Живём!.. Начали!
Катя! кричит режиссёр. Так, хорошо, взгляд испуганный делаем смотрим на лицо на живот на пенис.
А пенис?.. Это куда надо смотреть? спрашивает актриса.
Чтоб твою мать!.. Пенис, Катя, это х*й, только очень маленький.
Я знаю про это но я имела в виду другое. Там у него между ног камера, так мне в камеру смотреть или не смотреть?
Все, кто слушал этот диалог, съёмочная группа, актёры, костюмеры, гримёры и т. д все валятся от хохота.
Эту сцену сняли только с шестого раза. То кто-то из зрителей в кадр влезет никто не хотел её смотреть на плейбеке, всем было интересно смотреть вживую. То кто-то из актёров заулыбается (не забывайте, мы снимаем преступление похищение с изнасилованием). То вторая жертва, лежащая на диване нежно и с вожделением смотрит на маньяка. Ну, с грехом пополам сняли эту сцену.
Камера перешла на нас Валерием.
Мы с ним (это по сценарию так) привязали свою жертву на тренажёр для тренировок (наклонную гиперэкстензию) головой вниз.
Жертва это красивая полненькая девушка с тыквенными грудями и приятная во всех отношениях, в зелёном платье. На всякий случай она надела черное эротичное кружевное бельё, а в сумочке, которая очень гармонировала с её платьем, лежали противозачаточные таблетки.
Не подумайте плохого: и черное кружевное бельё, и таблетки она взяла на съёмки так, на всякий случай. Никогда не знаешь, где встретишь настоящего мужчину.
Итак, очень красивая и счастливая жертва висит головой вниз. В воздухе эротично пахнет духами Шанель 5 с феромонами горит камин в комнате полумрак.
Во рту у девушки огромный банан как символ того, что с ней только что сделали маньяки, т. е. мы с Валерой.
И вновь раздаётся команда режиссёра:
Мотор Начали
Мы с Валерой рычим, корчим физиономии, изображая что-то среднее между зомби и человеком, страдающим запором. Я-то себя не вижу (может, я тоже красиво выгляжу). А, вот Валерий со стороны смотрится хорошо И кожаные красные трусы, и огромный огурец, выглядывающий из них, и тонкие старческие ножки с синими прожилками. А лицо! Боже мой, какое страшное лицо он делает! Даже я, его коллега по маньячному делу, стою рядом и дрожу от страха.
Раздаётся вторая команда режиссёра:
Срывай, командует он мне.
И я лёгким движением руки разрываю на ней (жертве) платье, обнажая её груди, похожие на дыньки-колхозницы.
О-о-о, кричит заложница и бьётся в экстазе.
Ха-ха-ха, смеётся маньяк Валера и пускает пузыри из носа (видимо, от напряжения).
Да, талантливый человек талантлив во всём, он действительно очень красиво выдувал пузыри из носа.
А что делает третья потерпевшая? Лежит на диване со связанными руками, наблюдает всё это безобразие и немного завидует своим подружкам. Всё-таки тех снимают крупным планом, а её нет. Их маньяки за титечки дёргают, бананы им в рот суют, в смысле кормят, а до неё даже никто не домагивается.
Далее, господа читатели, дорогие мои коллеги по актёрскому цеху и мастерству, всё пошло строго по сценарию.
Жертвы, возмущённые бездействием маньяков, подняли восстание. И я их понимаю. Девушки всё сделали для того чтобы их поимели. И пришли в это злачное место, и старичкам глазки строили, и даже коньяк с клофелином пили, и что? Уже и ночь кончается, и между ног всё зудит (видимо, писять хочется), а деды, блин, не шевелятся, только рычат да зомби из себя изображают, и всё.
Заложницы развязались и побежали к двери, мы их догнали и вновь напали на них.
А, у актрис лица счастливые, они улыбаются, в глазах радость, то ли от того, что мы их вновь поймали, то ли от того, что осталось снять две последние сцены.