Желаете свежую газету? спросила бригадирша.
Свежую? через губу бросил штабс-ротмистр. Откуда у вас тут свежие газеты? Из Екатеринослава? Пока их довезли, они ведь изрядно пропылились, свежесть потеряли.
Обижаете, сударь. Мы свою газету печатаем.
У вас даже
есть своя газета?
Единственная типография на побережье
Офицер задумчиво кивнул:
Было бы любопытно.
Меж тарелкой и чашкой лег свернутый «Листок».
Офицер отправил в рот первый кусок яичницы, запил чаем. Поморщился: здесь просто волшебно готовили борщ, но кофе было редкостным пойлом, а в чае крепость будто пытались восполнить сладостью.
Под названием газетенки печатали высочайшую телеграмму:
«Въ связи Съ бомбардировкой ГЕНИЧЕСКА, Бердянска, Гайтаново и МАРІУПОЛЯ ГОСУДАРЬ ИМПЕРАТОРЪ ПОВЕЛѢЛЪ СОИЗВОЛИЛЪ: ПЕРЕДАТЬ ГАРНИЗОНАМЪ И ВСѢМЪ ЗАЩИТНИКАМЪ ГОРОДОВЪ ВСЕМИЛОСТИВѢЙШЕЕ ПОЗДРАВЛЕНІЕ СЪ ПЕРВЫМЪ БОЕВЫМЪ КРЕЩЕНІЕМЪ И УБѢЖДЕНІЕ ЕГО ИМПЕРАТОРСКАГО ВЕЛИЧЕСТВА, что ОНИ ПРОЯВЯТЪ СМѢЛОСТЬ и твердость ВЪ ДАЛЬНѢЙШЕЙ ОБОРОНѢ отечества».
Новость была не столь уж неожиданной. Первым боевым крещением бомбардировка была, пожалуй, только для Гайтаново. Еще в мае англо-французская эскадра прорвала заграждения в Керченском проливе, бомбардировала Таганрог, высаживала десант в Мариуполе. Тогда приазовские города были легкой целью со здешних бастионов все пушки сняли еще при Александре Благословенном, передали на Кавказ. А вот весь июнь спешно с бору по сосенке, с миру по нитке пришлось разыскивать орудия, укреплять обветшавшие укрепления.
Штабс-ротмистр зевнул и перевернул листок. Вторую страницу занимала вполне безобидные статьи: рецепт малинового варенья, детский стишок. Офицер уж думал вовсе отложить чтение, но краем глаза уловил слово, которому будто не было места в этакой газетенке. Вчитался на свое горе: от удивления чай пошел не в то горло. Военный выплюнул напиток в газету, страшно закашлялся, глаза налились кровью, выступили слезы.
Перепуганная бригадирша стала хлопать постояльца по спине, но тот, продолжая кашлять начал отбиваться.
Собравшись, он схватил газету и заспешил из пансиона прочь.
Вдовая женщина лишь пожала плечами: все-таки офицер был странным.
Аркадий хотел их обойти стороной, но один офицер с погонами поручика вдруг схватил юношу за руку, втянул в толпу, густо захохотал:
Аркаша! Друг сердечный! Так-то ты не замечаешь друзей детства?
Ники! узнал офицера юноша и смутился: уж слишком провинциально заурядным он выглядел перед этими щеголями.
Представьте, господа! Вот с этим человеком я сидел на одной лавке в школе! улыбался поручик. Можно сказать мой единственный приятель в здешних краях.
Давно приехал? спросил Аркадий.
Да вчера под вечер прикатили! С неделю погостим и опять в Крым! Надо торопиться, пока война не закончилась. Там быстро можно устроить карьеру, если, разумеется, не дать себя убить.
Ты и так, я погляжу, времени не теряешь. Я слышал, ты стал настоящим героем.
Да как сказать, сделал вид что затушевался Ники.
Николай Рязанин был старшим и единственным сыном здешнего городничего, в доме которого Аркадия принимали хорошо. Там сестра Дашенька много и часто рассказывала о подвигах брата.
И гордиться было чем: в прошлом году отряд Ники попал в бою около Балаклавы под огонь английских орудий. Когда убили командира, корнет Рязанин принял командование эскадроном. Во главе отряда ворвался в британский редут, развернул пушки и уже дважды раненый сдерживал контратаки противника. Редут все же пришлось оставить ввиду явного превосходства противника, и в эскадроне не осталось ни одного солдата, на ком бы вражеская пуля или сабля не оставила свою отметину. Сам Ники провалялся на излечении почти полгода.
За геройство корнет был представлен к ордену Святого Георгия четвертой степени и произведен в поручики.
Аркадий, верно, отдал бы свою левую руку, чтоб правой написать подобный, как входит сейчас в моду говорить reportage. Но его написал кто-то другой, видимо, и не подозревающий о своем счастии.
А вдруг, подумал Аркадий, Ники мог бы вспомнить о том бое хоть что-то не попавшее в
газеты
Ты же главного не знаешь! Дядя мой тоже получил назначение в Крым! Там грядут большие перемены. Отставка князя Горчакова уже состоявшееся дело. Государь недоволен его нерешительностью. Да он и сам тяготиться своей должностью.
И твой дядя будет вместо него?
Где там! Вместо Горчакова назначают генерала-фельдмаршала Колокольцева. Но дядю определили его заместителем. Я же говорю: большие перемены! Дядя меня терпеть не может, но так это не беда. Он станет посылать меня в самые опасные вылазки и если кампания затянется на год, я стану полковником. А если дядю убьют так еще лучше: я у него единственный наследник!
Ники засмеялся, и этот смех был поддержан его сослуживцами. В самом деле: убыль среди командующих в Крыму была значительной и мало кто, не взирая на высокий чин, не получал раны.
Ну да что мы все о деле? очнулся Ники. Пошли-ка выпьем.
Не сейчас. Мне надо на работу
Вот как? Ты работаешь, а не служишь даже? удивился Ники. Да бросай ты это! Поступай к нам в полк вольноопределяющимся! Я за тобой присмотрю и к зиме получишь офицерский чин! Господа, ведь правда мы не оставим моего друга?