Он размашисто перекрестился.
Вот шельма! не выдержал становой. Да как же так брехать-то его не перекосит! Тут не только что выстрел, на паркет плюнешь как из пушки на весь дом. Тряхнуть бы его, как полагается!
Тютинок затравленно оглянулся
на станового.
Я подступил к Варахтину и, делая вид, что проявляю интерес к обследованию, шепнул ему на ухо:
Увели бы вы куда-нибудь отсюда станового. Всего на пару минут. Мне нужно слегка «отогреть» этого субъекта. Надо разобраться, кем он больше всего напуган.
Устроим в лучшей форме, пообещал Варахтин, и вправду, не успел я собраться с новыми вопросами к управляющему, как остался с ним наедине... если не считать одного уже действительно немого и глухого свидетеля.
Итак, Илья Трофимович, как можно более милостиво обратился я к управляющему, все-таки как могло так случиться, что, как чужой человек в дом зашел, вы не видели, и как выстрел раздался, вы не слышали?.. Далеко были?
Управляющий, хотя и был до сих пор без кровинки в лице, не побоялся смотреть мне в глаза.
А вот уж поверьте, господин начальник, сам думаю я над этой загадкой и ничего надумать не могу, почти шепотом проговорил он. Знаю, что загадка эта в самую Сибирь и подальше может меня загнать. Всегда я тут у господ на хорошем счету был и спросите всех, кто знает, кто такой Тютинок...
А покойного барина вы тоже видели? не дав ему договорить, спросил я.
Тютинок разинул рот, но его пышные, щеткой торчавшие вниз усы весь его рот так и прикрыли.
Привидение-то видели, признайтесь, Илья Трофимович, поднапер я.
Тут Тютинок сжал челюсти и весь так натужился, что бледность его перешла в апоплексическую лиловость, вспухли жилы у него на лбу, глаза выкатились, и желваки как будто свело мускульной судорогой.
Ясное дело, видели, а сказать трудно, чего ж тут не понять, как бы не удивляясь всем этим мукам, почти весело заметил я. Только не подумайте, Илья Трофимович, что я вас сочту бессовестным лжецом... Всякое на свете бывает.
Ви-идел! прямо-таки стоном выпустил из груди Тютинок. Видел, вашескородие!..
Он снова перекрестился, и рука его заметно тряслась.
Чему-то трудно поверить, а вот этому я теперь несомненно верю, самым искренним тоном произнес я. Говорите, не стесняйтесь. Когда это случилось?
А намедни и было... сделав глубокий, трудный вздох отвечал управляющий.
Как и полагается, ночью?
Не совсем еще... но под вечер.
То есть прямо на дневном свету? изумился я.
Да ведь он, как живой был, я думаю, с рассеянной улыбкой разбуженного в каком-то чужом месте человека говорил Тютинок. Да я и полагал, что живой... Я и напугаться не успел... Как Анна Всеволодовна отъехали-с, так я в хлопотах был, порядок наводил... опять же опись. Анна Всеволодовна-то надумали-с торговать имение... так вот. Большие дела.
Он оторвал руки от колен, как-то недоуменно посмотрел на свои ладони, а потом снова обратился на меня. Глаза его были виноватыми.
Я и опомниться-то не успел, как он прямо передо мной оказался. Голову только повернул, а он уже вот тут и стоит... Тут, во флигеле-то, я и был, в тутошней гостиной... Если вам угодно-с, могу проводить.
Я кивнул, показывая, что весь во внимании и жду скорее услышать, что было дальше.
Уж не знаю, как он и вошел... Хотя оно, конечно, не трудно было в дом зайти кому-нибудь.
Сильно был похож? не стерпел я.
Ох, сильно! поднял руки Тютинок. Ну, вот вылитый барин! И бокоуши от какие-с! он показал, какие видные были у гостя с того света бакенбарды, и нос... и костяк весь... и глаза такие... серые, грозные... точь-в-точь, как у покойного Всеволода Михалыча. Только скажу я вам, господин начальник, управляющий чуть приблизился ко мне и посмотрел на меня так, будто бы уже почти справился со всеми своими страхами и теперь не прочь показать кое-какое геройство, был он вроде как помоложе и потемнее лицом.
Как так помоложе? сделал я изумленный вид.
Да вот так и есть. Словно как молодым он сюда пришел, годов тридцати не более. И котелок, и пальтецо хорошее, английской шерсти все было на нем с иголочки-с, новенькое.
На призраке?
Управляющий встряхнул головой.
Вот вы, господин начальник, говорите: «на призраке»... Мне бы тоже так думать. Да не показался он мне призраком, бесплотной какой-то тварью. Кабы явился вроде настоящего духа, то есть привидения, как их описывают... так меня, верным делом, самого бы давно в мертвецкую унесли бы... Живой человек весь был и даже улыбался...
И вы с ним говорили?
А как же-с! Вот и голос у него другой был, совсем не как у барина, потому у меня сразу и отлегло... то есть не так это удивительно и страшно сделалось... Слова он говорил, вашескородие, с таким выговором, будто чухна или колыванец какой-то.
И что же он сказал?
Что сказал-то? изумился управляющий. Поздоровался... а потом спросил, дома ли Анна
Всеволодовна.
И что вы ответили?
Ответил как есть: уехали-с.
А что он еще спросил?
Что еще?.. Тютинок потупился и как-то трудно засопел.
А спросил он вас, Илья Трофимович, не приходил ли сюда господин... тут я раскрыл бумажник убитого, поданный мне Варахтиным перед уходом из комнаты, нашел в нем паспорт и развернул его, господин Гурский Станислав Даниилович?.. Верно?