Если нас сюда привезли на вертолёте, то мы в такой глуши, что даже самые отдалённые деревни показались бы оживлённым перекрёстком на фоне этой пустоты. Самая настоящая глухомань, из которой, кроме как по воздуху, живым не выбраться. Или выбраться?
И едва остальные доели, как снова заскрежетал замок. Дверь скрипнула, открываясь. Вошли автоматчики. Но на этот раз без пузатого повара и его тележки.
Двое несли носилки. На них тело, без сознания.
Ха, хмыкнул Ефим. А у нас пополнение. Что-то сегодня прям урожайный денёк, много новеньких.
Я шагнул ближе, хотел рассмотреть, кто это, но тут же раздалось:
Тух-тух! короткая очередь из автомата ушла в потолок.
Доски посыпались стружкой, все вокруг инстинктивно пригнулись, кто-то коротко взвизгнул.
Не подходить! рявкнул один из автоматчиков. Ещё шаг и огонь на поражение.
Ладно-ладно, поднял я руки. Я только посмотреть хотел.
Назад! отрезал он.
Нас всех согнали в дальний угол. Толпа прижалась к стене: Женьки дрожали, мажор скривился, но молчал, даже Ворон с Лизой не рыпались.
Автоматчики резко стянули человека с носилок и, не церемонясь, бросили на нары. Тело глухо ударилось о доски.
И только тогда, сквозь полумрак, я смог его разглядеть
Глава 6
Сложен сухо, жилистый и кость лёгкая. Но внешность у таких обманчива. С такими, наоборот, осторожнее нужно быть.
Остальные держались в стороне, даже на пульс никто не проверил. Когда за охраной лязгнула дверь, я подошёл первым.
Затылок разбит. Волосы слиплись, кровь сочится и уходит в щели между досками. Похоже, только что приложили чем-то тяжёлым, вырубили. Наверное, сотряс теперь у него.
Эй! окликнул я барак. Есть кто из медицины?
Я врач, пролепетал интеллигент Евгений дрожащим голосом.
Посмотри его.
А он не опасен?
Ну, если что, я рядом.
Евгений присел у головы новенького. Сначала проверил дыхание: ладонь к груди, взгляд на движение рёбер. Пробормотал:
Дыхание есть, ритм ровный, потом пальцами нащупал пульс на сонной артерии, добавил, Прощупывается, частота средняя.
Ясно, что эти показатели примерно в норме.
Осторожно Евгений раздвинул волосы у раны, оценил края, посмотрел на мокрые волосы. Провёл пальцами по кости, ощупывая, очевидно, цел ли череп.
Дальше осмотрел зрачки. Приподнял веки по очереди. Аккуратно ощупал шейные позвонки.
Тут у него рана, сказал он. Рассечение, гематома. Кость не повреждена. Похоже на удар с потерей сознания. Сотрясение, возможно. Внутричерепное кровоизлияние исключить нельзя, но вот так без обследования не скажешь.
Доктор закончил осмотр, за неимением хоть чего-нибудь другого вытер ладони о штаны. И в этот момент наш «пациент» вдруг ожил. Закашлялся и сел на нары, ошалело уставился на окружающих.
Вы кто еще-на такие?.. сипло выдавил он. Потом повел башкой, обвёл нас всех мутным взглядом. Вы кто, вашу мать?..
Слышь, сказал я, подаваясь вперёд. Ты за базаром следи. Ты к нам в хату зашёл, вот сам и представляйся.
Ха! ухмыльнулся он, кривя губы и показывая жёлтые зубы. А ты, значит, тут смотрящий? Да?
Смотрящих в камере ищи, ответил я. А здесь мы тебе не зеки. Усёк?
Да? он хмыкнул, оглядел решётки на окнах. Ну и что же вы тогда не выходите? Свободные граждане
Взгляд его скользнул по женщинам. На Женьку-неразлучницу он и внимания не обратил. По Лизе скользнул, увидел, что та прилипла к своему лысому амбалу, и сразу дальше. А вот на Ольге задержался. Она стояла одна и чуть поодаль. Взгляд сальный и голодный, а улыбка мерзкая.
А ничего бабенка-то, процедил он, по-своему любуясь. Потом схватился за голову. Ух, е**ть, как же меня приложили-то
Олю от его слов передёрнуло. Она шагнула ко мне, тихо прошептала:
Максим, я его боюсь.
Бояться надо тех, кто снаружи, сказал я. А этот гаврик теперь с нами, какой бы он ни был. Но ради тебя я ему внятно объясню, как себя вести.
Я снова подошёл к урке.
Так и не услышал, кто ты по жизни. И вообще, откуда тебя сюда занесло?
А ты чё, мент, что ли? гыкнул он. С какого перепугу я перед тобой буду?.. Да пошёл ты!.. И ваще! Говно вопрос Все мы тут сдохнем. Мне пох**, понял
Он скривился, в глазах светилась злость и что-то ещё, как будто он давно уже всё понял про это место. Видно было, что его били по башке сегодня, совсем недавно.
Я схватил его за указательный палец, выгнул в обратную сторону. Хрустнул сустав.
Ай, сука! Пусти, падла! заорал он. Сука! Руки убери, пока целы! Ты чё, урод! А-ай!
Он завывал, матерился на чём свет стоит, дёргался, но палец у меня в хватке был жёстко. А в бараке повисла тишина, все слушали, как этот урка визжит, и ждали, чем все кончится.
Тише, тише, не ори, как ни в чем не бывало, даже с подчеркнутой теплотой в голосе сказал я, ослабив хватку и спустив новенького с настила на пол. Палец всё ещё держал, надавливал так, что он корчился, вынужденный слушать. Ты лучше внятно расскажи, расписной ты наш, когда откинулся и как сюда занесло. Какую зону топтал?
Ах отпусти, скажу, прохрипел он, скрежеща зубами.
Я отпустил палец, тот зло глянул исподлобья, как волк. Вскочил, осмотрелся, потом залез на нары, сел, почесал затылок и сплюнул на пол.
Ну, давай, я слушаю, сказал я, скрестив руки.