Ха! Сначала показалось, то ли гжель, то ли хохлома узоры такие, замысловатые. Я усмехнулся про себя: новомодная ерунда, не шея, а будто сервиз расписной.
Он держался вызывающе: ходил туда-сюда по бараку, посасывал электронную сигарету, выпуская вонючий пар. Смотрел на всех свысока, будто здесь один он король. Взгляд говорил: «Кто вы все такие? Что за лохи? И какого хрена я тут с вами делаю?»
На запястье у него блестели часы явно дорогие, брендовые. А кроссовки мой взгляд профессионально зацепился за них, сработала обычная привычка опера: отмечать детали. Обувь дорогущая, пара таких стоит, как моя месячная зарплата, наверное.
Пока я на него смотрел, окончательно пришёл в себя, голова прояснилась, мышцы отпустило, и я смог уже толком подняться и сесть на жёстком настиле.
Зачем нас сюда привезли? спросил я деда Ефима. Где мы?
Ты, сынок, спрашиваешь о том, на что мы и сами ответов не знаем махнул тот рукой.
Он обвёл рукой барак.
В посёлке мы. Старый, советский ещё, много лет заброшенный. Здесь то ли геологи жили, то ли бурильщики. От них остались бараки да склады. Мы вот в одном таком бараке. Я уже сбился со счёта, сколько тут нахожусь. Может, неделю,
может, две.
А нас четверых как сюда доставили? уточнил я. На чём? Мы далеко от города?
Старик хмыкнул:
Смотря от какого города. Нет тут городов, сынок. Сибирь-матушка. Тысяча вёрст тайги.
Но как же
Глянь, кивнул он в сторону окна.
Я подошёл, выглянул сквозь решётку. За мутным стеклом и ржавыми прутьями открывалась картина: площадка из старых бетонных плит.
Вон там, сказал Ефим. Вертолётная. С неё и вас сегодня выволокли. Вертухаи в масках притащили.
Я оглядел посёлок. Заброшенный, мёртвый. Чёрные каркасы покосившихся строений, остовы складов, пустырь. Ни дыма, ни движения. Всё выглядело так, будто сюда десятки лет никто не совался, и только в эту конуру кто-то время от времени свозил пленников. А кругом тайга.
А вырваться? спросил я.
Никак, вздохнул старик. Стекло разобьёшь на холоде сами тут околеем. Ты видал, какие решётки? Мы пробовали. Только стекло и получилось разбить, а решетки, что кремень. Два дня продувало, пока новые стекла вставили. А чтоб вставили мы ещё умоляли их.
Кого умоляли? важна была каждая деталь.
А кого тут увидишь. Приходят в масках. Все в чёрном, с автоматами. Как бесовы дети. Ни слова лишнего не говорят, только команды выдадут, и всё.
Я заметил перегородку у дальней стены, где был выведен деревянный короб.
Там что?
Отхожее место, пояснил Ефим. В углу умывальник. С голоду не сдохнем: кормят два раза в день. Похлёбка похуже лагерной баланды, иногда тушёнка, макароны. Вот и всё.
А ещё что? С вами что-то делают?
Я не успел договорить перебил Ворон.
Слышь, ты мент, что ли? зло выкрикнул он. Всё допытываешься? Для кого стараешься? А?
Я посмотрел на него в упор. Злость в нём буквально кипела, и понятно почему: во-первых, я вырубил его при всех. Во-вторых, теперь он считал, что в этой «яме» оказался именно из-за меня. Лиза держалась тише воды, ниже травы, хоть и жалась к нему, а вот сам здоровяк всё время косился зло.
Тебе не хватило, что ли? проговорил я спокойно, но грозно.
Ворон зло сплюнул на пол, но дальше не полез. Видно, помнил, чем закончилась наша последняя встреча.
Да и мне разборки были ни к чему здесь. Тут поважнее намечалась проблема общий плен, мать его. Неволя с неясными перспективами.
Так что нужно было соображать, а не характерами мериться.
Оля держалась близко ко мне. Видно было испугана, но не истерила, вела себя адекватно и разумно. Умничка. Она прислушивалась к нашему разговору с дедом, старалась всё запомнить, будто понимала, что это знание ещё пригодится.
А вот мажорчик Парень в дорогих кроссовках, с наколкой на шее и часами явно боялся и не скрывал этого. Ходил туда-сюда, как зверёк в клетке, плевал на пол и шипел:
Бл*дь! Это ваще, канеш лютый кринж! Батя узнает всех закопает! Он меня-то вытащит отсюда, ясно вдруг сорвался он на крик и посмотрел на присутствующих. Чего вылупились? Вытащит он меня, не сомневайтесь! А вы так и будете здесь сидеть, как чуханы.
С трудом переварил наше молчание в ответ. Снова оглядел нас всех и добавил с ехидцей:
Ладно, так и быть Может, я попрошу его, он вытащит и вас тоже. Только если мне будете отстёгивать свою пайку еды.
Ах-ха-ха! расхохотался дед Ефим, кашлянув при этом. Харя не треснет, малой? Ты малахольный, зелёный ещё, чтобы тут условия ставить. Папенька твой, если б мог, уже бы тебя вытащил. А ты уже, почитай, неделю тут сидишь и всё батей пугаешь. Уймись, негораздок.
Чего сказал Дед, самый умный что ль? прошипел мажор. Ты вообще знаешь, кто мой отец?..
Я встал. Уже явно окончательно оклемался, тело слушалось. Мажорчик хорохорился, швырял слова, а я подошёл спокойно и звонко залепил ему подзатыльник.
Ай! он вжал голову в плечи. Ты что творишь, урод
Со старшими учись разговаривать нормально, сказал я и тут же влепил второй. А это тебе за «урода». Пока что оплеухой отделался. Но если будешь ещё пасть разевать перейдём к другим, более жестким мерам. Усёк?
Он аж задрожал от злости.
Ты кто такой вообще Да ты в курсах, что тут творится? Ну только дай выбраться. Ну батя придет Ну я устрою