А вот и Рэй, говорит Бетти, прерывая мои воспоминания.
Ты победил, Марти. И не просто победил у тебя в три раза больше голосов, чем у ближайшего конкурента. Число проголосовавших было в два раза больше обычного. Ты победил с самым большим перевесом в истории!
К моему удивлению, победа оказалась за мной. Но в чем же заключалась моя миссия?
Итак, мне нужно было срочно сформулировать идею и начать собирать единомышленников для ее реализации. Ближе всего мне была тема профилактики. Большинство психологов, принявших модель «болезньлечение», сосредоточились на терапии и помогали людям, обращавшимся за помощью, когда их проблемы становились невыносимыми. Наука, поддерживаемая Национальным институтом психического здоровья, уделяла основное внимание исследованиям эффективности различных лекарств и форм психотерапии в надежде подобрать «оптимальные методы лечения» для каждого расстройства. На мой взгляд, к терапии, как правило, прибегают, когда уже поздно, и профилактика, начинающаяся, пока еще все хорошо, могла бы избавить людей от многих неприятностей. Это главный вывод, к которому приводят результаты охраны здоровья населения на протяжении последнего столетия: лечение всегда под вопросом, а профилактика чрезвычайно эффективна. Достаточно вспомнить, как простое мытье рук акушерками положило конец родильной горячке, а вакцинация искоренила полиомиелит.
Может ли психологическое вмешательство в юношеском возрасте предотвращать развитие депрессии, шизофрении и наркомании у взрослых? Этому вопросу были посвящены мои исследования на протяжении предыдущего десятилетия. Их результаты показали, что обучение 10-летних детей навыкам оптимистического мышления и поведения вдвое снижает риск развития депрессии в период полового созревания. Подробное описание этих открытий можно найти в моей предыдущей книге «Ребенок-оптимист» . Таким образом, преимущества профилактики и важность развития науки и практики в этой области вполне могли бы стать моей ключевой идеей.
Полгода спустя в Чикаго я собрал рабочую группу по профилактике, чтобы наметить план действий. Каждый из 12 членов группы, за плечами которых были серьезные исследования в этой области, представил идеи о перспективах предотвращения психических заболеваний. К сожалению, происходящее навевало на меня скуку. Проблема заключалась не в серьезности вопроса или ценности предлагаемых решений, а в том, насколько уныло звучали научные выкладки. Это была все та же модель «болезньлечение», разве что слегка подогретая и сделанная более активной, взять уже работающие методы лечения и применить их раньше к молодым людям из группы риска. Все это звучало разумно, но у меня имелось два сомнения, из-за которых было трудно слушать выступавших с полным вниманием.
Во-первых, я считаю, что наши знания о лечении расстройств мозга и психики мало что говорят о том, как предотвращать эти расстройства. Прогресс в профилактике психических заболеваний достигается благодаря признанию и воспитанию у молодежи определенного набора сильных сторон, компетенций и достоинств. К ним относятся нацеленность на будущее, надежда, навыки межличностного взаимодействия, смелость, способность достигать состояния потока, вера и трудовая этика. Развитие этих качеств помогает противостоять невзгодам, из-за которых возникает риск психических расстройств. Так, депрессию у молодого человека с генетической предрасположенностью можно предотвратить, развивая умение смотреть на жизнь с оптимизмом и надеждой. Юноша из неблагополучного района, рискующий пристраститься к наркотикам из-за их доступности в его окружении, становится гораздо менее уязвимым, если он ориентирован на будущее и занимается спортом. Однако формирование этих сильных сторон в качестве защитного механизма чуждо модели «болезньлечение», которая фокусируется только на устранении недостатков.
Во-вторых, помимо сомнительной эффективности введения галоперидола или прозака детям с риском развития шизофрении или депрессии, подобная научная программа заинтересует лишь рядовых исполнителей . Обновленная наука о профилактике нуждается в молодых, блестящих и оригинально мыслящих ученых, которые исторически двигают вперед любую область знаний.
Когда я уходил, меня догнал самый неординарный из профессоров. Он сказал: «Это очень скучно, Марти. Здесь нужен какой-то интеллектуальный стержень».
Две недели
спустя, занимаясь прополкой сада вместе со своей пятилетней дочерью Никки, я нащупал то, что могло стать этим стержнем. Должен признаться, что, несмотря на написанную мной книгу и множество статей о детях, на самом деле я не очень лажу с ними. Как человек целеустремленный и ценящий время, я, когда берусь за какое-то дело, не люблю отвлекаться. Никки же подбрасывала сорняки в воздух, танцевала и пела. Я прикрикнул на нее, и она ушла. Но через несколько минут дочь вернулась и сказала: