Так. Все. Я спокойна. Спокойна
Маш? позвал он, так и не дождавшись ответа.
Я перевела на него хмурый взгляд:
Я больше никогда не хочу видеть эту Анну рядом с нашим ребенком. Ты понял меня, Семен? Ни-ког-да.
И снова мне почудился какой-то неуловимый протест в том, как прищурились его глаза, а губы сжались в тонкую линию. Однако вслух было произнесено следующее:
Без проблем. Сегодня она просто случайно оказалась рядом. Мы с Аринкой приехали сюда купить твоих любимых пирожных, а тут Спиридонов позвонил, мол надо срочно подмахнуть пару документов. Я сказал, что не могу, поэтому он прислал свою помощницу. Мы все подписали, и прежде, чем она ушла, я попросил ее пять минут присмотреть за Аришкой. Вот и все.
Надо же, как у него все складно. Документы, пирожные, самоотверженная работница, готовая присматривать за чужими детьми. Даже придраться не к чему.
Только почему-то внутри расползался холод.
Хорошо, покладисто кивнув, я села за руль, ты за нами?
Нет. Позже приеду. Мне нужно отлучиться на час-другой по рабочим делам.
Вцепившись в руль двумя руками, я провожала мужа тяжелым взглядом.
Красивый мужчина, степенный. Из той бесовской породы, которая с годами становится только лучше. Ему шло все и сеточка едва заметных морщин вокруг глаз, и посеребрённые виски, и недавно купленные очки в тонкой оправе.
Ростом природа не обделила, телосложением тоже. В свои сорок с небольшим он запросто мог дать фору многим тридцатилетним, уже начавшим растить пивные животы.
В общем, тот случай, когда муж повод для гордости.
Но сейчас, сидя в душном салоне авто, я испытывала что угодно, но только не гордость. Что-то липкое, неприятное ползло по коже, забивалось в легкие, отравляя изнутри.
У меня не было слов, чтобы описать свое состояние слишком размытое, слишком неуверенное, слишком несвойственное мне. Слишком пугающее.
Вроде все логично, все разумно мужик пошел в мужской туалет, и чтобы не тащить малышку с собой, оставил ее со знакомой девушкой. Вроде все так, все правильно.
Но
Но!
В любой другой ситуации я бы нормально отреагировала, и даже похвалила мужа за то, что нашел выход из ситуации и отправился с Ариной в антисанитарию, но здесь, словно кипятком окатило.
Я видела, КАК эта девица смотрела на мою дочь, как разговаривала с ней. В этом не было ничего нормального.
Мимо проехал тяжелый внедорожник Семена. Сквозь слабо затонированное окно было видно, как муж с кем-то говорил по телефону и при этом выглядел крайне сурово. Как будто недоволен чем-то, причем очень сильно не доволен. Мной.
Я кое-как выдохнула, заставила
себя разжать руль и привалилась к свинке сиденья.
Сзади беспечно лепетала дочь, не подозревая ни о чем плохом. Я смотрела на нее в водительское зеркало и не могла совладать с дрожью.
Меня передергивало от коленок и до макушки, замирало где-то в животе, и снова набирало силу. Аж зубы постукивали.
Что за истерика на ровном месте? Ничего страшного не произошло.
Не произошло ведь?
Тихонько похлопав себя по щекам, я завела машину и выехала с парковки.
Надо домой, в тишину, спокойствие, уют. Выпить чашечку любимого чая с имбирем, порисовать вместе с дочкой, и все будет хорошо.
В этот момент я даже рада была, что мужу пришлось на некоторое время отлучится. К его возвращению я уже приду в себя, совладаю с ненужными эмоциями и буду готова вести конструктивный диалог, без криков и ругани.
Моя позиция не поменяется этой девки не должно быть рядом с Ариной, но возможно я смогу подобрать более веские аргументы, чем «интуиция подсказала», и донести до мужа почему отреагировала так остро.
Пока мы ехали дочка заснула.
Я тихо открыла заднюю дверь, расстегнула ремень безопасности и взяла малышку на руки:
Тссс, слегка покачала, когда сквозь сон она нахмурилась и скривила губки, как будто хотела заплакать, тссс
Складка между светлых бровок разгладилась.
Со спящей девочкой на руках, я вошла в подъезд и вызвала лифт.
И пока ехала на самый последний этаж, задумчиво кусала губы, пыталась понять, что же мне опять не так? Почему опять сердце застучало не то в висках, не то в горле.
И только когда одной рукой отпирала дверь, а второй прижимала Аришку к своей груди, поняла.
Ребенок насквозь провонял чужими духами.
Запах сладковатый, и в то же время какой-то химический, йодистый, словно больничными бинтами пропитанный. У меня такого отродясь не было, но я часто ловила его в толпе, на мимо проходящих девушках. В принципе не плохой и даже в какой-то степени притягательный, но сейчас меня с него замутило.
Потому что пахло не мной, не мужем и не детскими кремиками и шампунями. Пахло другой женщиной. Той самой, которая смачно целовала дочь в щеку и вынуждала сказать «мама».
Внутри снова загудело.
Не чувствуя под собой ног, я прошла в детскую. Положила Арину на розовый, плюшевый диван, а сама опустилась рядом с ней на колени и снова принюхалась.
Вот такой нонсенс. Жены обычно ловят ароматы чужих духов на неверных мужьях, а я, как ненормальная, обнюхивала маленькую дочь.
Она пахла вся! Волосы, одежда, ручки, ножки. Как будто не просто сидела на стуле напротив темноволосой помощницы Спиридонова, а провела много времени у нее на руках. Очень много!