И сразу как-то стыдно за себя стало. И за свое бессилие.
За чувство ненавистное, что клокотало в груди и рвалось наружу вместе с новым потоком слез.
Но я запретила себе плакать! Пошел он к черту! Если надо, то я выжгу себя до основания, но истреблю в своей душе все, что расцвело буйным цветом для этого мерзавца. Я засыплю внутренности химикатами, хлоркой и отбеливателем.
Я пойду на все, чтобы стать прежней Яной Золотовой, которая любит только себя одну!
Все эти черные мысли пролетели в моей голове за пару секунд, пока я покидала террасу и поворачивала вновь к своей комнате.
А затем мир начал стремительно рушиться под моими ногами
Золотова! услышала я тихий рык позади меня и тут же ускорилась, подавившись собственным сердцем и таким ядреным выбросом адреналина, что вмиг закружилась голова.
Да, пошел ты! подняла я руку вверх с оттопыренным средним пальцем и ускорилась почти до бега.
Стоять, я сказал! рявкнул Тимофей,
но я только рассмеялась и уверенно припустила еще быстрее.
А спустя всего пару мгновений сильные руки настигли меня. Оторвали от пола, обездвижили и прижали спиной к горячему телу, которое знакомо пахло чертовым раем.
Я ненавидела этот аромат!
Ненавидела этого парня!
Ненавидела дрожь собственного тела от этой грешной близости!
Пусти! зашипела я, паникуя оттого, как быстро меня крыло. Как молниеносно мозг плавился в его присутствии. И как неотступно я скатывалась в страх потерять рядом с ним саму себя.
Снова!
Но Исхаков и слова мне не ответил. Только стремительно двигался по коридору, проходя мимо моей спальни и дальше. Пока не добрался до самого конца, где распахнул створчатые двери и не переступил порог комнаты, заставленной каким-то хламом.
А там уж буквально швырнул меня на широкий подоконник, но сам не остался в стороне. Шагнул максимально близко, сокращая дистанцию между нами до преступного минимума. И вот уже снова мои бедра разведены в стороны, а бляшка его ремня упирается мне прямо между ног.
Обжигает. Но не дает протрезветь. Наоборот!
Ну вот, я тебя и отпустил, Яна, процедил он прямо в мои губы, видишь, какой я послушный.
А я назад шарахнулась, чувствуя, как трещит между нами электричество. Искрит на кончиках пальцев. Скручивает внутренности в узлы. Кипятит кровь, заставляя ее оседать жарким комом в низ живота и бурлить там.
Вижу, тяжело сглотнула я, а теперь разворачивайся и шурши отсюда, Тимофей.
Говорю, а саму внутренне колотит. Жутким образом! И сдохнуть хочется оттого, какие гиблые мысли бродят в моей голове и шепчут мне страшное. О том, что я на самом деле хочу.
И кого
А этот гад будто бы все видит. И все понимает. А потому лишь улыбается похабно мне и выдает безапелляционно. Словно бы приговаривая меня к смертной казни.
Обязательно. Но только после того, как мы с тобой поговорим, Яна
Але, гараж! Как слышно? пощелкала я перед его самодовольным носом пальцами и скривилась. Катись в ад, Тимофей! Потому что последнее, что я хочу сейчас делать это болтать с тобой! Ясно?
Едва ли сдерживая внутреннюю дрожь, выдавила я из себя, ощущая, как медленно и неотвратимо поползли по телу мурашки. Горячие. Колючие. Жгучие.
Невыносимые!
Стандартная реакция на его близость дезориентировала меня и почти захватила власть нам разумом, но я еще могла сопротивляться ей из последних сил. Дерзость и дурость вот что было моим главным оружием в борьбе с этим помешательством.
Жаль только, что я раньше не рассмотрела его как следует. Не придушила эти чувства еще в зародыше. Не потравила их на стадии зарождения. Не выкорчевала их из себя принудительно, когда еще можно было отделаться малой кровью.
Надо было еще тогда, на той самой первой вечеринке, не класть голову в пасть к этому крокодилу. Не играть в его смертельные игры. И конечно же, не позволять ему совать свой чертов язык мне в рот.
Тогда бы я была в более выгодной позиции, а не как сейчас, когда каждая клетка моего безумного тела дрожит, горит и одновременно корчится в агонии рядом с ним. Ненавидит, но нуждается в нем.
Ужас!
Ах, какая досада, медленно облизнул Тимофей нижнюю губу, а затем и прикусил ее, отчего внизу моего живота забурлил жидкий свинец, не хочет она. Но, видишь ли, мне совершенно плевать на это, Яна.
Сделай одолжение, изыди!
Сколько всего ты просишь, Золотова. Уйти. Не сметь. Катиться в ад. Не говорить с тобой. Не смотреть в твою сторону. Забыть твое имя. Выкинуть из головы то, что ты вообще существуешь. Кажется, я ничего не пропустил, да? И я бы рад исполнить все твои желания, честно. Но вот незадача ты мне не даешь этого сделать.
Пф-ф-ф, закатила я глаза.
Ну же, смелее, я никак не могу разгадать твоих метаний.
Тебе срочно нужен галоперидол!
Вот уж не думаю
И резко подался на меня, бодая лбом и опаляя своими горячими ладонями, что прошлись по бедрам, оставляя ожоги даже через плотную ткань пижамы.
Не смей трогать меня грабарками, которыми ты только что шерудил между ног той девки! с максимальным ядом выплюнула я ему прямо в губы и почти потонула в очередной волне острой боли, которая накатила на меня убийственным цунами.