* * *
Обернувшись полотенцем, Гермиона пару минут вглядывалась в пар, что застилал небольшую баньку. Дышать было тяжело, но запах дерева и пряностей зарождал в душе ощущение тепла и спокойствия. Первым, что она увидела, когда пар рассеялся, был шикарный пресс Драко Малфоя. Гермиона покраснела до кончиков ушей и уставилась в стену, ожидая Рона, чьё тело явно уступало мышцам поджарого блондина. Спокойствие испарилось, а ощущение тепла из души переместилось несколько ниже.
После множества ужасно неловких процедур, когда девушки в венках били их ветками дуба по спине и обливали холодными травяными отварами, им, наконец, выдали одежду и разделили по половому признаку.
Гермиона, впрочем как и Астория, недоумевала, почему они не могут пойти на поиски вместе с мужьями. Оказалось, что по поверью, девушки и мужчины входят вглубь леса с разных сторон, а уже потом сила их любви должна свести пару у цветка. Нашедший цветок сможет вернуть потерянное и исполнить любое самое заветное желание.
Гермиона прошептала Люмос и стала пробираться в дебри леса. Перед прыжками через костёр их всех напоили белым квасом, и теперь волшебница чувствовала себя абсолютно расслабленной. Казалось, отвар целебных трав окутал её тело неведомой энергией, что проникла под кожу. Гермиона как никогда явно ощутила себя ведьмой. Казалось, она способна подчинить себе природу, будто бы та была её сестрой. Окрылённая, она едва заметила, что столкнулась с кем-то высоким и тёплым. Она улыбнулась, ожидая увидеть мужа, но, подняв свет палочки вверх, осознала, что это был не Рон.
Малфой?
Драко приложил палец к губам Гермионы и взглядом указал куда-то позади неё. В сумраке леса его платиновые волосы отражали свет луны и Люмоса. Без того угловатые черты лица казались ещё тоньше в полумраке. Как в замедленной съёмке колдунья повернула голову назад и ахнула. В паре шагов от неё лёгким жёлтым мерцанием горел удивительный цветок, притаившийся в зелёной листве.
Ведьма и думать забыла о несносном хорьке; легко отстранившись, она присела над кустом и протянула руку, чтобы сорвать цвет. Не успев сделать этого, она ощутила, как мужская сильная рука сжала её плечо. Мурашки побежали по коже, когда Гермиона услышала угрожающий шёпот у самого уха:
Даже не надейся, грязнокровка, я первым его нашёл.
Времени на раздумья не оставалось, Гермиона слишком привыкла побеждать и слишком сильно хотела ребёнка. Она сорвала цветок и судорожно стала загадывать про себя: «Я хочу ребёнка, мне необходимо зачать ребёнка сегодня ночью». Осознав действия бывшей однокурсницы, Драко с рыком повалил её на землю, прижав ладонями её руки: правую с палочкой, а левую с цветком.
Гермиона подняла на него встревоженные большие глаза, а затем, слегка улыбнувшись, почти истерично, тонкими губами вынесла приговор:
Слишком поздно, змеёныш, желание загадано.
Драко Малфой потерял контроль. Ему хотелось убить мерзкую заучку. Ослеплённый яростью, он ещё сильнее вжал её в землю, слабо осознавая, что везде, где касается Грейнджер, останутся синяки. Чтобы тотчас не начать душить мерзавку, ведь это чревато Азкабаном, раздосадованный Малфой решил выместить
злость иначе. Он со всей силы впился губами в рот Грейнджер. Сильными укусами он терзал её губы, пока не увидел кровь. Это на минуту отрезвило. Когда, наконец, он сумел оторваться от неё, всё ещё прижимая своим весом к земле, он увидел животный страх в её карих глазах. Драко буквально упивался им. Зажав обе её руки над головой, свободной ладонью он проник под льняное одеянье. Напугать и унизить было первым порывом. Возможно, о себе дало знать длительное воздержание, но тот факт, что на ней не оказалось белья, буквально сорвал ему крышу. Или, возможно, это чары цветка, подпитанные загаданным желанием Гермионы, затуманили ему рассудок. Что бы ни было причиной, но Драко явственно ощутил желание наказать Грейнджер, разрушить её брак с Уизелом так же, как только что она разрушила его последний шанс с Асторией.
Гермиона с ужасом осознала свою ошибку. Она не загадала, что хочет зачать от мужа, она просто попросила ребёнка. Судорожно соображая, она силилась понять, почему тело предаёт её сейчас. Гермиона чувствовала, что Малфой ощущает пальцами её влагу там внизу. Она явственно поняла, что если сейчас не поддастся Малфою, то вся эта поездка будет напрасной. Списывая своё желание на магию цветка, Гермиона постаралась расслабиться под руками озверевшего слизеринца. Если вначале он больно сдавливал её кожу, а губы прокусывал до крови, то, поняв, что она не сопротивляется, Драко стал нежнее. Он наказывал её, но уже лаской, отчаянно и зло, вырывая из неё мольбы и стоны удовольствия. Мозг словно отключился. Он был пьян ароматом трав, исходящим от её мягкой кожи. Ловкие пальцы проникали в такое тёплое, готовое для него лоно, что казалось, он сойдёт с ума, если немедленно не войдёт в неё не рукой. Испуг в её глазах сменился томным желанием. Карие глаза накрыла пелена вожделения. И это было восхитительно. Он словно очнулся, трезво взглянул на изнывающую хрупкую девушку и всё равно не смог отпустить её, вопреки здравым доводам разума. Он прикусил тонкую кожу её шеи и, услышав хриплый стон, с рыком ворвался в её нутро. В какой-то неуловимый миг они оба просто отпустили себя и свои мысли. Их тела зажили собственной жизнью, безропотно поддаваясь своим желаниям. Гермиона впервые отдавала себя всю без остатка, а Драко благодарно её принимал. Её рука перестала сжимать палочку, а цветок бесследно исчез с последним его толчком.