Ропот удивления пробежал по внимательной толпе.
Хорошо! Выкладывай деньги, сказал буканьер со злой усмешкой.
При мне их нет, хладнокровно возразил Медвежонок.
Так я отказываюсь, приятель; на слово я не играю. Капитан закусил губу, но не успел ничего ответить.
Я ручаюсь за него, вступил Монбар, остановив свой орлиный взгляд на буканьере, который в смущении опустил глаза.
И я ручаюсь! вскричал Тихий Ветерок. Ей-Богу! Все что имею, я с радостью отдам ему.
И я также, прибавил Прекрасный Лоран, пробираясь в толпе, чтобы остановиться у стола в двух шагах от Пальника.
Что ты скажешь на это? спросил Медвежонок, пожимая протянутые ему руки. Находишь ли ты эти ручательства достаточными?
Будем играть, сто чертей! И чтобы все было поскорей кончено!
Вот стакан, начинай.
Буканьер молча взял стакан, минуту встряхивал его в лихорадочном волнении, и кости с глухим стуком полетели на пол.
Удачно! сказал Медвежонок. Шесть и шесть двенадцать, да пять семнадцать. Теперь моя очередь.
Он небрежно взял стакан, встряхнул его и опрокинул.
Вот тебе на! вскричал он, смеясь. По шестерке на каждой кости; ты проиграл.
Проклятие! вскричал буканьер, позеленев.
Счастье, видно, тебе изменило, продолжал флибустьер. Теперь за вторую партию! Поручителей мне больше не нужно; я ставлю свой выигрыш против того, что у тебя остается.
Буканьер с силой встряхнул стакан и опрокинул его.
Ага! вскричал он вдруг с торжествующим хохотом, удача еще не отвернулась от меня! Погляди-ка, приятель, на всех костях по четыре очка.
Бесспорно, это хорошо, ответил Медвежонок, но ведь может быть и лучше. Что ты скажешь об этом? заключил он, сделав бросок.
На всех трех костях было по пяти очков.
Разорен! вскричал буканьер, отирая холодный пот с помертвевшего лица.
Как видишь, ответил Медвежонок, подняв голову, ты разорился, но это не все; разве ты забыл, что
нам остается сыграть третью партию?
У меня ровно ничего нет!
Ошибаешься, у тебя есть еще то, что я хочу выиграть.
Что же?
Жизнь твоя! вскричал капитан голосом, наводящим ужас. Не воображаешь ли ты, что я вступил в эту смертельную игру с тобой из одного низкого наслаждения отнять золото, которое я презираю? Нет, нет, мне нужна твоя жизнь! Чтоб выиграть ее, я ставлю все твое состояние, которое теперь перешло ко мне, и свою жизнь в придачу. Кто проиграет, пустит себе пулю в лоб тут же на месте, при всех.
Содрогание ужаса пробежало, подобно электрическому току, по рядам Береговых братьев.
Это безумие, Медвежонок! вскричал Монбар.
Брось, брось! с живостью вмешались несколько флибустьеров.
Братья, ответил Медвежонок с бледной улыбкой, благодарю вас за участие, но я твердо решился. Впрочем, будьте спокойны, я играю наверняка; человек этот заранее осужден; страх уже одолел его, одна гордость еще поддерживает его силы. Я согласен, однако, дать ему последнюю возможность спасти свою жизнь: пусть он публично сознается в своих преступлениях и смиренно попросит у меня прощения. С этим условием я готов простить его.
Никогда! вскричал буканьер в порыве неудержимого бешенства. Твоя жизнь или моя, пусть будет так! Один из нас лишний на земле и должен исчезнуть. Сыграем же эту партию, и будь ты проклят!
Он бросил кости, отвернувшись. Крик ужаса раздался в толпе.
На верхней грани каждой кости было по пяти очков.
Да, до победы рукой подать, капитан равнодушно пожал плечами, собирая кости, но не торопись торжествовать; ты ближе к смерти, чем полагаешь.
Да играй же, наконец! вскричал буканьер задыхающимся голосом, дико тараща глаза в невыразимой тоске.
Братья, заговорил Медвежонок все с тем же полнейшим хладнокровием, это Суд Божий. Чтоб доказать, что человек этот безвозвратно осужден Божественным правосудием, я не коснусь стакана; один из вас бросит кости вместо меня.
Не я! вскричал Монбар. Не стоит испытывать терпение Всевышнего!
Ошибаешься, брат; напротив, этим воочию будет доказано Его могущество и правосудие. Бери кости и бросай.
Клянусь честью, я не сделаю этого!
Прошу тебя, брат. Монбар колебался.
Да бросай же кости, разве ты трусишь? повторял безотчетно Пальник, съежившись, точно тигр, готовый прыгнуть на добычу, судорожно ухватившись за край стола и с неподвижным, диким взглядом.
Медвежонок почти насильно вложил стакан с игральными костями в руку Монбара.
Бросай без страха, сказал он.
Да простит мне Господь! пробормотал Монбар и бросил кости, отворачиваясь.
В ту же минуту раздался пронзительный, нечеловеческий крик, чья-то рука внезапно дернула Медвежонка назад, грянул выстрел, и пуля со зловещим свистом засела в одной из балок потолка.
Все это совершилось так быстро, что крик отделяло от выстрела всего лишь одно мгновение.
Когда флибустьеры опомнились от оцепенения, в которое повергло их это неожиданное событие, они увидели буканьера, поваленного на стол и удерживаемого, несмотря на его сопротивление, могучей рукой Прекрасного Лорана; в своих судорожно сжатых пальцах Пальник держал дымящийся пистолет.