Я не знаю, сказал Алексей и задумался.
По лицу его плыли тени. В окнах мелькали вагоны уходящего поезда.
Инвалид еще долго сидел и наконец, словно подводя итог всему, проговорил:
Вот и все Так лучше!
Он поднялся, взял со стола бланк телеграммы и направился к окошечку. В тишине пустой комнаты трижды стукнули его костыли тук!., тук!., тук!..
Он протянул в окошечко телеграмму:
Примите.
Телеграфистка, молодая женщина с некрасивым лицом, волнуясь, взяла телеграмму, подержала ее в руках и вдруг глухо сказала:
Я не приму эту телеграмму.
Что? не поняв, тихо переспросил инвалид.
Телеграфистка поднялась с места.
Я не приму эту телеграмму!.. Вы вы все врете! Это подло! Подло! Подло так думать! Глаза ее наполнились слезами. Вас ждут, мучаются!.. А вы Это подло!.. Вот!.. Вот!.. Вот!.. Повторяя последние слова, она рвала телеграмму на мелкие кусочки. Вот! Делайте со мной что хотите!
Она замолчала. Инвалид, ошеломленный этим натиском, взволнованно сморщился, опустил голову.
Правильно! вдруг раздался в тишине радостный возглас Алексея. Он протянул руку к телеграфистке: Давайте бланк!.. Мы другую напишем. Чтобы встречала!..
Тамбур пассажирского вагона. За дверью мелькают привокзальные строения. Поезд отходит от станции.
В тамбуре инвалид и Алексей.
А вы говорили, что не сядем, радуется Алексей.
Жалко мне твоего времени, Алешка. Четыре часа из-за меня потерял.
Ничего Нагоню путь длинный! отвечает Алексей и, повернувшись к проводнице, спрашивает: Когда будем в Борисове?
К утру, отвечает она.
Инвалид взволнованно вздыхает.
Что вы? спрашивает Алексей.
Так Ничего.
А вы не думайте! Пойдемте лучше в вагон.
Вагон набит до отказа людьми, чемоданами, узлами. Со всех полок свешиваются ноги. По проходу медленно движется инвалид. За ним с его чемоданами идет Алексей. Дорогу им преграждают два огромных сапога. Инвалид останавливается.
Ноги поднимаются. Инвалид согнувшись проходит под ними.
Он идет дальше. На уровне его лица со всех полок торчат ноги. Обутые в сапоги, босые, в ботинках, в туфлях, ноги, ноги, ноги
Чем дальше идет инвалид, тем мрачнее становится его взгляд. Наконец он останавливается и закрывает глаза.
Какой-то пожилой старшина расталкивает спящих солдат:
Эй, друзья, потеснитесь!.. Дайте человеку сесть.
Солдаты, потеснившись, освобождают место. Инвалид садится, прислонив голову к костылям.
Что вы? нагнувшись, спрашивает его Алексей.
Ничего Пройдет
Устали?
Да.
С непривычки говорит кто-то из солдат.
Алексей сел рядом на чемодан, достал из кармана пачку нарезанных для курения газетных бумажек, протянул инвалиду:
Закурим?
Инвалид отрицательно покачал головой.
Разрешите бумажки? попросил сидящий напротив старшина.
Пожалуйста.
Тотчас же к пачке потянулось несколько солдатских рук.
Пачка сразу разошлась.
И махорка у вас найдется? спросил Алексея рябой ефрейтор.
Найдется, отвечает Алексей и отдает ему свой кисет.
Хороша махорка! восхищается кто-то.
Где покупал?
Фронтовая
Пулеметчик?
Связист я. Кисет идет по рукам.
А как насчет огонька?
Это так получается, замечает рябой, как один солдат у хозяйки воду просил: «Тетя, дайте напиться, а то так есть хочется, что переночевать негде».
Все смеются.
Точно!.. соглашается старшина. Это по твоему методу получается: попросил у Маруси напиться, а потом тебя три ночи найти не могли.
Снова смех. А рябой вздыхает.
Хорошая женщина Забыть невозможно.
Зачем забывать? Война кончится поезжай, женись.
Дурак! У нее ж муж.
Тоже рябой?
Нет, гладкий.
А ты почем знаешь?
Сказывала
Что ж она гладкого на тебя, рябого, променяла?
А я почем знаю?.. Может, у него какой другой дефект.
Все снова смеются. Громче всех Алексей.
А ты, брат, весельчак! замечает ефрейтор и, кивнув в сторону инвалида, спрашивает Алексея: Провожаешь товарища?
Нет, я сам по себе Я гоже домой еду.
Домой? спрашивает ефрейтор.
Да. В отпуск.
Понятно, подмигивает всем ефрейтор. Крой дальше.
Нет, правда Я два танка подбил. Не верите?
Почему же?..
Чем же ты их подбил?
А телефонной трубкой! говорит рябой. Там же два ствола.
Все снова смеются, а рябой продолжает:
Ведь они, связисты, как?.. Идет по фронту, видит танки Раз одного!.. Раз другого!.. И в сумку
Снова смеются солдаты.
Улыбается и инвалид. И, заметив его улыбку, весело смеется Алексей
Ночь. Вагон спит.
Облокотясь на вещевой мешок, спит старшина; откинув голову назад, спит рябой парень; подперев лицо большой мужицкой ладонью, спит веселый ефрейтор. И наш солдат спит, улыбаясь чему-то во сне.
Один инвалид не спит. Сидит, опершись на костыли, думает невеселую думу.
Стучат на стыках колеса, скрипят разболтанные переборки вагона.
Поезд мчится по степи, и где-то впереди уже начинает светлеть небо
Утро. Станция Борисов. Пассажиры выходят из вагонов.
В дверях вагона появляется инвалид. Он пробирается сквозь толпу, осаждающую вагон, а сам ищет взглядом жену. Алексей с чемоданом идет следом за ним.
Выбравшись из толпы, инвалид останавливается и оглядывается вокруг. Он всматривается в суетящихся на перроне людей. Жены нет.