Уже пылал второй этаж, смесь капала на пол, моментально воспламеняя все вокруг. Я отшвырнул в сторону стол и ковер, под которым было кольцо, потянув за него, открыл люк в подпол.
Руки мне, быстро! кричал я.
Насколько все же сообразительные дети! Они протянули мне руки, и я, на каких-то внутренних, волевых усилиях, моментально выдернул детей на поверхность. В это же время пламя все больше приближалось, становилось невыносимо жарко, я чувствовал, что уже плавится и горит на мне одежда, может, только чуть-чуть замедлила процесс китайская устойчивая ткань. Не все вещи китайцы плохо делают, вот и пулю сдержал рашгард, и огонь придержал.
Нагнувшись над детьми, закрыв их своим телом от капающей смеси, я ударил кулаком по оконной раме, вышибая ее. Как же хорошо, что у бабули еще до войны не было денег, чтобы поменять окна, и рама разлетелась в разные стороны от первого прикосновения.
Бросай мне детей! кричала внизу, снаружи, бабуля.
Вот женщина! Как же понимает ситуацию! Поколение сильных людей!
Продолжая нависать над детьми, я беру мальчишку и кидаю его из окна. Ловлю взгляд девчонки, такой благодарный, такой сочувственный. Сильная девчонка растет. Эх, бедные парни, такой характер не укротить, а еще расцветет с годами девчонка Хотя нет пусть растут такие мужики, чтобы под стать сильным женщинам были.
Живи! хриплю я и, следом за мальчишкой, выкидываю девчушку.
Я уже не могу разогнуться, боль, казалось, проникла во все клетки моего тела. Можно было бы кричать, и я пробовал это делать, но вырывались какие-то хрипы.
Шаг. Невыносимо больно, но нельзя сдаваться. Никогда нельзя сдаваться! Шаг Сжав зубы до скрипа, я силюсь поднять ногу, но не получается. Тогда я опираюсь на подоконник, наваливаюсь, стараясь оттолкнуться и упасть наружу, протягиваю руку, хватаюсь за небольшой карниз, подтягиваю свое уже горящее тело. Треск рушащегося перекрытия заглушает крики хозяйки дома, призывающей меня быстрее прыгать.
Живите! не говорю, скорее, только думаю, ведь не слова звучат, а хрипы.
Наверное, я прожил правильную жизнь. Если спас чужую, значит, не зря. Жаль только, что такие, как Ухватов, живут, но слава Богу, есть такие, как бабуля, как мои сослуживцы. В мире все равно больше хороших и правильных людей, они просто плохо организованы.
Потолок рушится, прижимая меня к полу, ломаются кости, те, что еще не успели сгореть. Умирать не страшно, страшнее жить никчёмно
Глава 3
Шустрые мысли, не всегда логичные, проникали в мою голову и с еще большей скоростью покидали ее. Казалось, что ответы рядом, но ухватить самую суть, как и понять происходящее сейчас со мной, не получалось. Вот я горю, терплю адскую боль, но спасаю детские жизни. Мгновение, а может, и его не было, и вот Я лежу на снегу, в холоде. Сказал бы, что в обжигающем холоде, и было бы действительно жарко, так это же смотря с чем сравнивать. Мне уже есть с чем. После пережитой боли я не знаю, что меня еще удивит. А слово «обжигать» оно становится каким-то особым, зловещим.
Стоп! Зима? На дворе май месяц, тепло, почти что и жарко Должно быть. Но, открыв глаза и увидев ясное, такое притягательное небо, я зачерпнул рукой снег, поднес его ко рту и совершенно точно услышал скрип, сжимая его в ладони, и улыбнулся, жуя на удивление чистый снег. Как в детстве! За что ругали меня родители, за что я не ругал своих детей, потому как их не было у меня. Нужно этот пробел срочно восполнять, а рука, между тем, сама потянулась к снегу. Как же все-таки здорово жить!
Сейчас разберусь с преступниками, пройдут выборы, и найду себе женщину. Тут ведь не про любовь, тут про тыл и достойную жену. И жить! Правильно, честно.
Вот он! Сюда, люди! Здеся барин! услышал я визгливый голос бабы.
Вот же, и хочется сказать «женщина», но баба она же и есть баба. Голос неприятный, звонкий, моментально раздражает.
Холод. Зима. Я
выжил. Голос незнакомой бабы. Что-то слишком много несуразностей. Так что за лучшее я счёл притвориться мертвым, хотя и притворяться было несложно. Потому что, попробовав пошевелиться, я понял, что не выходит. Лишь руками и получалось двигать.
Ко мне, хрустя снегом, с причитаниями, приближался еще и какой-то мужик. А баба продолжала стрекотать, что это она нашла меня почему-то барина. Где-то вдали кричали иные люди.
Что такое переохлаждение, я знал. И теперь более отчетливо осознавал, что если бы меня не нашли эти непонятные люди, так и умер бы. Вот же Как такое возможно?
Я умел отключать переживания, те, которые бесполезные. Как там у самураев про непреодолимую силу? Покориться ей? Но нет, покорятся я никому и ничему не собирался. Ну а так Многое неясно, но я живой, понять бы только, где нахожусь Отключаем эмоции, но примечаем, слушаем, пробуем делать выводы, когда появится информация.
Лежу с закрытыми глазами, причем, оказывается, у меня еще и слёзы потекли, мгновенно замерзая теперь я никак не мог глаза снова открыть. Конъюнктивит, значит, ко всему прочему. Между тем, чья-то рука взяла меня за запястье, я уже подумал, что будут прощупывать пульс, но, нет мою конечность небрежно отбросили, словно грязную тряпку.