Переодевшись в рабочее платье, взяла в руки секатор и принялась обрезать розы, выбирая самые распустившиеся цветы. Алёна с Ваней складывали их в корзину, а затем относили в дом. Весь оставшийся день, с небольшими перерывами на еду и отдых,
мы готовили сахарные лепестки.
В обед мне снова пришлось кормить Алексея с ложечки, потому что руки у него всё ещё сильно дрожали, расплёскивая по салфетке весь куриный суп. Если после каждого нашего расставания будет такой откат проще всюду таскать его с собой. А у меня как назло через четыре дня очередной светский приём! Думала, как и раньше пойти на него с Ворониным, а теперь, кажется, придётся брать Алексея.
Кстати, сосед уже несколько дней носа не кажет. Страннонужно бы узнать, как он там. Съездить бы
Ан, нет! Сыромятин, будь он неладен! Уедешь, а у него тут снова приступ случится! Кстати, надо бы точно установить безопасное расстояние, а то отойдёшь в дальний угол сада, а он тут уже в припадке бьётся!
Весь этот день я металась между больным и работой. Алексею стало значительно лучше, на следующий день он уже обедал в общей столовой, а вот ужинал снова в своей комнате. Когда я поинтересовалась, в чём дело и не стало ли ему хуже, выяснилось, что всю его одежду забрали в стирку.
- Настасья Павловна, если вас это не затруднит, не могли бы вы послать ко мне в дом за парой комплектов одежды.
Я задумалась, на носу очередной выход в свет, а ему надеть нечего.
- Предлагаю сделку: я съезжу с вами за вещами, а вы сопроводите меня на праздничный вечер у купца Толоконникова. Имейте в виду на праздник я поеду в любом случае, это не обсуждается, а вот с вами или нет надеюсь, вы меня понимаете!
Шантаж это плохо, знаю, только у меня нет выбора! Я должна продвигать свой имидж, это нужно для успешного бизнеса. Можно сказать я не оставила ему выбора. Но он знал, на что шёл, когда выпил то зелье.
Конечно, Алексей согласился и выглядел при этом подозрительно довольным. Единственное, о чём он попросил - это плащ с капюшоном. А ещё он заставил прибывшего за нами возницу поднять кожаный верх коляски, словно не хотел, чтобы его видели.
*
Город жил своей жизнью, никто не обратил внимания на укутанного в плащ мужчину, спрятавшегося в самой глубине коляски. Лишь когда мы проезжали мимо парка, он чуть подался вперёд, словно хотел что-то там увидеть, но опомнившись, тут же откинулся назад, на спинку сиденья.
Дом Сыромятиных, старый особняк, практически ничем не отличался от соседних. Если честно - думала что он будет побольше. Парадная была закрыта, так что нам пришлось заходить в дом со двора.
Старая дверь громко скрипнула, пропуская нас в полутёмный коридор, и тут же до нас донёсся воинственный мужской голос:
- Кого это принесло? Опять балуетесь? Вот задам я вам на орехи, кыш отсюда!
Следом за голосом в коридорчике показалась чуть сгорбленная фигура старого слуги. В руках он держал метлу, угрожающе ей потрясая.
Алексей смахнул с головы капюшон, делая шаг вперёд, прикрывая меня своей спиной.
- Это я, Николаша, не ругайся!
- Хто это? Не пойму
Старый камердинер подслеповато прищурился, да и в коридоре было довольно сумрачно.
- Я это, неужто, не признал!
- Батюшки святы, Алексей Николаевич! Живой!
Метла выпала из ослабевших старческих рук.
- Живой, живой, да что мне станется-то?
- Ох, радость-то какая! А я уж не чаял, что свидимся, болтали тут всякого
- Поболтать наш народ любит, - Алексей широко раскинул руки, - дай-ка я тебя обниму, друг мой старый!
Он аккуратно прижал старика к своей груди, мне даже показалось, что у того в глазах заблестела слеза.
- Ну, ну, полноте! Алексей похлопал камердинера по спине. Я вернулся, теперь всё будет хорошо!
- А это кто с вами, неужто, девица?
Старик поднял голову, глядя прямо в глаза своему молодому хозяину.
- Девица, девица, - с довольной улыбкой закивал Алексей.
- Ох, батюшки, неужто свершилось! Вы же отродясь сюда девиц не водили! Что же я вас на пороге держу, вы проходите, проходите, я сейчас Христю кликну, чтобы самовар ставила! Радость-то какая!
С этими словами старый слуга довольно шустро скрылся в доме, ну а мы пошли следом.
- Николаша, служил ещё моему отцу, а до того деду. Уезжая, я всех слуг распустил, оставил только его да кухарку, - на ходу пояснил Алексей.
Я шла за ним, с интересом рассматривая дом изнутри. Когда-то тут было очень красиво, но былая позолота давно стёрлась, краска растрескалась, ткани потеряли свою яркость. Дом был чем-то похож на старого подслеповатого Николашу.
Мы прошли в полутёмную гостиную, все шторы были задёрнуты, словно в трауре. Алексей подошёл к окну, отдёргивая в сторону тяжелый занавес, тут же в комнату хлынул свет, тысячи пылинок закружилось в солнечных лучах.
- Анастасия, побудьте здесь, я скоро.
Оставив меня, он вышел и почти тот час послышались женские причитания, в которые
вплетался голос камердинера и самого Алексея.
- Скорее всего, та самая Христя, подумала я. - Видимо слуги очень любят своего хозяина, раз так радуются его возвращению.
От нечего делать, я продолжила осматривать комнату, особенно меня привлекли несколько портретов. Я подошла ближе, рассматривая молодого человека в старинной, давно вышедшей из моды одежде. Портрет был парный, на второй картине был изображён подросток, неуловимо похожий на молодого мужчину с первого полотна.