Лэрд, ваши раны стоит обработать, а дублет почистить и зашить, проглотив вязкую слюну, наконец произнесла Айлин. В рот словно песка набрали, язык горел и еле двигался.
Зачем ты позвала меня? в ответ прошелестел мужчина.
Я не звала вас, дева отступила на шаг, опасаясь вновь быть схваченной.
Незнакомец словно не заметил этот маневр. Прислонил голову к стене и спросил:
Здесь есть вино? Можешь согреть его? Эти дрянные феи вытянули у меня последние силы. Странно, что они тебя саму не перепряли на нити для платья, как это обычно случается с нерадивыми хозяйками.
Айлин поспешила к столу в надежде найти там хоть что-нибудь, но вся еда была съедена, а питье выпито. Тогда девушка выглянула в коридор, сняла у так и не проснувшихся стражников кожаные фляги и перелила их содержимое в кувшин. Положила в него вересковый мед, мяту, сушеный терн, разожгла камин, да поставила поближе к огню. Набрала котелок воды, насыпала туда соли и повесила рядом. Гость все это время так и сидел на невысоком стуле возле стены и, кажется, дремал.
Лэрд, едва слышно позвала Айлин, протягивая кубок с горячим пряным
напитком, вина нет, но я согрела эль с травами, позвольте промыть и обработать ваши раны.
Мужчина молча взял питье. Не получив прямого запрета, девушка присела рядом, поставила на колени чашу с теплой водой и взяла руку гостя. Пальцы тут же обожгло мелкими порезами.
«Словно чертополох голыми руками полешь», подумалось ей.
Несмотря на невидимые шипы, что врезались ей в пальцы, она аккуратно промывала раны на руках странного господина. Одна его кисть была тонкой, жилистой, с длинными крепкими пальцами и грубой кожей на ладони, но вторая висела уродливой плетью. Куски кожи на ней словно переплелись, смялись, а после срослись совершенно причудливым образом, образуя рытвины и рубцы. Скрюченные, узловатые пальцы не двигались.
Сейдкона вязкую тишину пронзил удивленный шепот незнакомца. Он поднес свою руку к темному провалу капюшона, рассматривая, как исчезает с запястья след от железных кандалов, а на пальцах появляются зачатки ногтей. Потом поднял голову и посмотрел на деву.
А ты выросла, малышка Айлин, его хриплый голос впервые за вечер прозвучал мягко.
Мельникова дочь вздрогнула, и глаза ее впились во тьму.
Мы знакомы, лэрд?
Пожалуй, да, усмехнулся гость. Я помню тебя маленькой девочкой, что горько плакала в ночи над умирающим псом. Ты позвала меня и я пришел. Рассказывал тебе старые сказки под шелест прялки. Ты смешила меня своими детскими вопросами и совершенно не боялась.
Я и сейчас не боюсь, едва слышно произнесла Айлин, а после вскинулась:
Но как так, Темный лэрд? Почему вы исчезли и больше не появлялись...? Меня день за днем убеждали, что все наши встречи лишь фантазия. Выдумка ребенка, рано потерявшего мать. Прошли годы, и я начала сомневаться, приходили ли вы на самом деле, или мне все пригрезилось. А послепосле я и вовсе отреклась от тех воспоминаний. Закрыла их, словно прочитанную книгу, она подняла глаза, полные слез, но вновь не увидела ничего, кроме тьмы капюшона.
Ты просто перестала меня звать, малышка Айлин, мрачно усмехнулся гость, я стал не нужен тебе более.
Неправда! Айлин подскочила. Чаша с грохотом упала на пол, вода разлилась темной лужей.
Ложь! Я звала! Кричала ночи напролет! Даже к озеру ходила, зная, что у вас под уздой келпи надеясь, что его сородичи приведут меня к вам.
Глупая! Темный лэрд тоже поднялся со своего места и теперь возвышался над мельниковой дочерью, словно троллий холм над пенистой волной. Келпи может привести только на илистое дно! Ты вообще, о чем думала?!
Горячие слезы обожгли щеку, Айлин зло смахнула их и опустила голову.
Я думала, что это ужасно горько и несправедливо. Сначала мать покинула меня, а потом вы.
Но я не нянька тебе и не домашний брауни[4]! Я темный колдун без имени, чудовище, сеющее смерть. И если к глупости ребенка я мог быть снисходителен, то с чего ты решила, что сейчас буду добр с тобой? Отвечай, для чего призвала меня? Как это сделала? Тебе известно мое истинное имя?
Тень за его спиной разрослась, расширилась, заполняя собой всю комнату. Айлин же вместо того, чтобы испугаться, отступить, напротив, подошла ближе, сжала руки в кулаки и с горечью в голосе произнесла:
Я не знаю вашего имени, а хоть бы и знала, то не посмела бы произнести его вслух.
Темный лэрд посмотрел на мельникову дочь. Могло ли случиться так, что деве открыто имя, данное ему матерью? Нет. Откуда? Ведь он даже сам его не знает. Таково его проклятье и таков ключ к освобождению. Но раз эта девушка не единожды смогла призвать его, быть может, у нее получится помочь? Хотя уже помогла. Ведь он вполне мог не пережить матушкино «гостеприимство».
Так или иначе, я уже тут, наконец принял решение он. А значит, могу превратить солому в золото. От тебя ведь этого ждут, малышка Айлин?
В покоях повисло молчание.
Что ж, наконец согласилась дева, думаю, помощь гораздо лучше горьких воспоминаний и несбывшихся надежд. Но не вы ли, мой лэрд, ослаблены настолько, что едва стоите на ногах?
Колдун открыл было рот, но колючие слова застряли, оцарапав горло. Что это сейчас прозвучало? Забота или насмешка? Взглянул на мельникову дочь, стоит прямо, смотрит мягко, пытливо, едва склонив голову на бок.