Скажем идем, твердо произнес Иван. За что шли, за то и идем. А что нас лед с врагами пугать будут так мы не девки боязливые.
Верно говорит, поддержал Федор. Назад дороги все равно нет. Только вперед.
Тогда передать всем лодкам, сказал Ярослав. Усиливаем ход. Гребем без остановок. Пока река нас держит идем, а там видно будет.
В его голосе звучала решимость. Не бравада, а расчет воина, который знает отступать некуда.
Я смотрел на этих людей и понимал: они идут в смертельную ловушку с открытыми глазами и никого из них это не останавливает. Такие вот они, эти средневековые воины. Простые, прямые, и готовые умереть за своего князя.
Но я, глядя на эти белые полоски льда, которые с каждым часом становились все шире, не мог отделаться от мысли: в этой гонке со временем мы начинаем проигрывать.
Мы гребли уже два часа подряд, когда Ярослав дал команду причаливать к небольшому островку, поросшему ольхой. Его лицо не выражало эмоций, но я видел, как он смотрит на своих людей с болью и тревогой.
Воины действительно выглядели ужасно. Адская ночь в протоке, когда они тащили лодки волоком по топкому берегу, подорвала их силы больше, чем я думал. Они гребли молча, напрягая последние силы, но их движения становились все более вялыми. На некоторых лицах я уже различал признаки того опасного изнеможения, которое предшествует болезни.
Высаживаемся, скомандовал Ярослав. Разводим костры. Готовим горячую еду. Спим по очереди. Людям нужен полноценный отдых.
Десятники переглянулись, но никто не возразил. Они понимали состояние своих подчиненных не хуже командира.
Борислав кивнул: Разумно. Лучше потерять полдня, чем привести к стенам крепости толпу больных.
Но я не мог с этим согласиться. Что-то внутри меня, какая-то новая интуиция, которая появилась после всех пережитых сражений и принятых решений, кричала об опасности. Я смотрел на тонкую ледяную кромку у берегов и понимал у нас нет полдня. Возможно, у нас вообще нет времени.
Княжич, сказал я тихо, подойдя к Ярославу.
Можно поговорить?
Он обернулся ко мне, и я увидел в его глазах усталость не физическую, а душевную. Тяжесть бремени командира, который видит страдания своих людей и должен принимать решения.
Что скажешь, Алексей?
Ты прав, начал я осторожно. Люди устали. После той ночи они действительно на пределе. Но если мы остановимся сейчас
То что? перебил он меня. Алексей, посмотри на них. Посмотри внимательно. Он указал на воинов, которые медленно, с трудом гребли. Вот Микула. Видишь, как он кашляет? А у Ждана руки трясутся. Это не просто усталость. Они начинают болеть. Я не поведу на штурм крепости больных людей!
Микула, молодой, здоровый парень, кашлял сухим, надрывным кашлем. Ждан не мог удержать в руках веревку она выскальзывала из его дрожащих пальцев.
Ты прав, повторил я. Но если мы остановимся, мы проиграем зиме.
Я показал на ледяную кромку, которая стала заметно шире, чем утром.
Этот тонкий лед, он словно предупреждение. У нас нет дня на отдых. У нас есть, может быть, считанные часы.
Ярослав нахмурился: Часы до чего?
До того, как река встанет льдом, сказал я, и в моем голосе прозвучала уверенность, которой я сам не ожидал.
Да откуда ты это знаешь вспыхнул Ярослав. Ты не речник! Ты повар! Федор говорит одно, ты другое. Кому мне верить?
Мне, спокойно ответил я. Не потому, что я лучше разбираюсь в реках, а потому, что я понимаю простые вещи.
Я подошел ближе, понизив голос:
Слушай меня внимательно. Посмотри на лед он растет с каждым часом. К вечеру он станет еще толще. К утру еще толще. Мы можем остановиться сейчас, дать людям отдых, и завтра проснуться в ледяной клетке. Или мы можем дойти до цели и там устроить полноценный отдых.
Я указал вперед, туда, где лежала наша цель:
Там нас ждет не просто берег. Нас ждет тепло, укрытие, возможность развести большие костры и нормально выспаться. Но только если мы туда доберемся. А если останемся здесь
Ярослав посмотрел на ледяную кромку, потом на меня:
Ты предлагаешь рискнуть всем?
Я предлагаю идти до конца, ответил я. Мы сейчас не в обычном походе. Мы в гонке со временем, с погодой, с собственными силами. В этой гонке есть только два варианта: дойти или погибнуть. Промежуточных остановок нет.
Я посмотрел ему в глаза:
Лучше привести измученных людей к цели, где они смогут отдохнуть по-настоящему, чем потерять их всех во льдах посреди вражеской территории. Там, впереди спасение. Здесь, если мы остановимся смерть.
А толку от этой гонки, если я приведу к стенам замерзших, полуживых людей? Ярослав указал на воинов. Что толку в нашей внезапности, если у них не хватит сил поднять меч?
Хватит сил, твердо сказал я. И поднимут мечи, и стены возьмут. Потому что альтернатива смерть во льдах. Мой «Железный Запас» рассчитан именно на такие случаи. Он будет поддерживать их тела до самого конца.
Я посмотрел ему в глаза:
Ярослав, подумай как командир, а не как человек. Да, сейчас остановка кажется милосердием, но это ложное милосердие. Настоящее милосердие довести их до цели живыми, а для этого нужно идти прямо сейчас, пока река еще держит.
Ты просишь меня поставить на карту жизни моих людей, медленно проговорил Ярослав.