Иными словами, наука поставляет «упрямые и нередуцируемые» факты, на которые наталкиваются философские обобщения, с другой стороны, мы видим, как «философские интуиции» преобразуются в «научный метод». Задача философии «бросить вызов полуправде, образующей научные первопринципы», чтобы прийти
к органическому видению начал во взаимосвязи. Следовательно, нет ничего скандального в факте множественности философских систем, сменяющих друг друга во времени. Более того, «контраст теорий не беда, а возможность для практического использования».
Ясно, что Уайтхед одним из первых осознал значение теории относительности для метафизики, не желающей заниматься пустыми словопрениями. В 1919 г. экспедиция Эддингтона в Северную Африку (где 29 марта были сделаны снимки полного солнечного затмения) подтвердила теорию Эйнштейна (как противовес ньютоновской). Уайтхед, присутствовавший на заседании Королевского общества, где демонстрировались снимки световых флексий при прохождении источника света вблизи солнца, рассказывает: «Атмосфера напряженного интереса напоминала греческую драму: мы были хором, комментирующим приговоры судьбы в моменты необычайных событий. И даже сценография усиливала драматические моменты: традиционная церемония на фоне портрета Ньютона как напоминание, что и самое великое научное обобщение спустя два столетия не избежало модификации. То был личный интерес к великому приключению мысли, выброшенной в конце пути на берег. Но уместно напомнить, что драматическая сущность трагедии на деле не была несчастьем. Корень ее в фатальном процессе неудержимой смены событий...»
Не только жизнь человечества, по мнению Уайтхеда, но и вся история Вселенной есть процесс. Получается, что не столько мы испытываем качества и сущности, сколько безостановочный событийный процесс испытывает нас на понимание взаимосвязей. Если объектом механистической философии были «статические элементарные частицы, то теперь науку интересует совокупность связей, рождающихся из их отношений интенциональности со всей Вселенной» (М. Dal Pra). Не субстанция, а понятие события помогает понять мир. Субстанция, «инертная материя», абсолютное пространство и время суть понятия ньютонианской физики. Современная физика, отказавшись от них, вынуждена говорить о событиях в пространственно-временном континууме. Вселенная как процесс не машина, а скорее растущий организм. Кроме того, начальный пункт этого процесса вовсе не субъект, как полагали идеалисты. Самосознание конечный пункт, не всегда досягаемый, точка отсчета совокупность событий корпорального свойства, человеческое тело.
Вселенная это организм, прошлое которого не забывается, более того, она творит все новые синтезы, то, что Платон называл «вечными сущностями», «формами». Последние суть потенциальные возможности, некоторые из них отбираются и реализуются. Таким образом, процесс состоит в сохранении и вызревании, а тотальность вечных объектов Уайтхед называет Богом. Или, скорее: как «природа изначальная» Бог содержит в себе вечные объекты, а в качестве «природы заключительной» Бог принцип конкретной реальности. Он живет и растет вместе со Вселенной. «Бог не творец мира, Он его спаситель», пишет Уайтхед. «Актуальная целостность» реализует вечные ценности, благодаря им, а следовательно, и Богу мир исполнен событиями, не лишенными смысла. Бог как изначальная природа в гармонии всех ценностей, реализуемых в процессе. В этом смысле «Бог присутствует в нас радостью реализованной ценности и скорбью поруганной или несбереженной ценности, возможностью утраты добра. Но Он выше нас, Он присутствует в трансцендентной возможности, к которой мы устремлены, чувствует ее и в добре и в зле как изначальную ценность мира» (Е. Pari).
Глава 26. Людвиг Витгенштейн: от «Логико-философского трактата» к «Философским исследованиям»
Людвиг Витгенштейн
(18891951)
1. ЖИЗНЬ
Малколм, бывший в день смерти 29 апреля 1951 г. рядом с учителем, слышал последние слова Витгенштейна: «Скажите им, что это была восхитительная жизнь!» «Ими» были близкие друзья философа, комментирует Малколм, «и, когда я думаю о его глубоком пессимизме, об умственном и моральном напряжении и страданиях, о беспощадности, с которой он эксплуатировал собственный интеллект, о его потребности в нежности, с которой соединялась горечь, отталкивавшая привязанность, мне все кажется, что он был невыносимо несчастлив. Тем не менее, умирая, он повторял самому себе: "Какая была сказочная жизнь!" Странные и таинственно волнующие слова».
2. «ЛОГИКО-ФИЛОСОФСКИЙ ТРАКТАТ»
Мы видим в «Трактате» определенную онтологию. Теории реальности соответствует теория языка. Язык (согласно так называемому раннему Витгенштейну) есть «проективное изображение» реальности.
Мы изготавливаем факты из изображений. То, что изображение обязано иметь общего с реальностью, это точным или ложным образом форма символического изображения.
Следовательно, мысль проективно отражает реальность. Например, предложение «Сократ афинянин» описывает факт гражданства Сократа. Молекулярное предложение «Сократ афинянин и учитель Платона» отсылает к сложному факту, устанавливающему не только гражданство Сократа, но и взаимосвязь с Платоном. Простой факт делает истинным или ложным простое предложение,