Если вы не знаете, что за предмет «физиология», советую вспомнить знаменитых собак Павлова и вы поймете, чем обычно занимаются студенты на занятиях. Нам, однако, повезло мы не резали собак (их просто не хватало для нас все забирал мединститут). Но свою лепту в дело умерщвления ни в чем не повинных живых существ ради науки внесли и мы.
Как ни странно, лабораторные работы мы обожали за то, что под шумок можно подурачиться, а если неохота заниматься, то и повалять дурака, отдохнув на задней парте, пока остальные тренируются в деле расчленения лягушки или той же крысы.
Как правило, самую неприятную работу брали на себя мальчишки мы, девчонки, ждали на безопасном расстоянии, пока лягушку кончат резать, и вели записи, стараясь даже не смотреть в ту сторону. Леночка Грибановская, с которой мы вместе проходили практику на ферме в Стенькине, вообще отсаживалась подальше, поскольку не переносила вида крови, а вот я с удивлением обнаружила в себе зачатки садистских наклонностей с удовольствием наблюдала за опытами и даже ассистировала.
Лишь однажды мне пришлось взять на себя большую часть работы.
Темой было изучение работы сердечной мышцы лягушек. Кроме взятых у медиков десятка квакушек нас на столах ждали новокаин, эфир, соль и обыкновенная вода мы должны по очереди опробовать каждый препарат и пронаблюдать, как реагирует на него сердце подопытного животного. Коротко,
сухо и просто. Но, как всегда бывает, когда за дело берутся студенты, все происходит не так.
Сразу трое ребят склонились над лягушкой. Сашка, который уже имел опыт работы с крысами, был в соседней группе, помочь и сделать грязную работу за нас он не мог, и пришлось все делать самим. Квакушка словно догадывалась, что ее ждет (а как бы повели себя вы, если бы вас вдруг схватили, сдавив в кулаке, и принялись пихать в рот тряпку, пропитанную вонючей жидкостью?), вырывалась и пробовала протестовать вслух. С соседних столов тоже неслись сдавленные вопли со стороны могло показаться, что здесь проходят стажировку слушатели «Курсов молодого инквизитора». Но бороться с тремя людьми маленькой прудовой лягушке оказалось не под силу. Одурманенная эфиром, она безвольно обмякла, и можно было приступать к опыту.
Пока ее прикрепляли к станку, вскрывали брюшную полость и обнажали сердце, я не смотрела все равно за тремя широкими спинами не много разглядишь. Но потом любопытство и профессиональные обязанности я вела записи пересилили брезгливость.
С вынутыми внутренностями лягушка уже не казалась, как ни странно, живым существом. Только маленькое сердечко такое маленькое, что я не сразу его разглядела, еще шевелилось.
Где оно, где? спрашивала я.
Вот. Самый спокойный из нашей «бригады», Сейфу Мурадалиев, приподнял лоскут кожи пинцетом, и я увидела сердце между двумя пузырьками-легкими. Давай начинать.
По теории, новокаин должен был усиливать работу сердечной мышцы, а эфир ослаблять. Но заняться экспериментом мы не успели то ли что-то перепутали, то ли недодали эфира, лягушка вдруг, стоило чуть капнуть новокаином на ее сердце, задергалась, послышались странные сдавленные звуки.
Во, заквакала! определил кто-то из наших.
Давайте эфир скорее! Усыпим ее назад, спокойно распорядился главный помощник Сейфу Андрей. И сам, не долго думая, схватил баночку, не тратя времени на то, чтобы пропитать им ватку, пинцетом разинул лягушке рот и плеснул остро пахнущей жидкости ей в пасть, под язык.
Доза наверняка была слишком большой не только для лягушки. Та судорожно дернулась последний раз и как-то сразу затихла.
Готово, продолжаем, распорядился Андрей.
Я опять капнула новокаина на лягушачье сердце, но не тут-то было. Оно застыло.
Сдохла, определил Сейфу. Что ж мы наделали?
Реанимацию! закричал Андрей, словно хирург, у которого под ножом умирал человек. Скорее еще лей!
Это было прямое указание мне, и я, не считая, плеснула новокаина на лягушку от волнения руки мои тряслись, и большая часть пролилась ей в брюхо.
Лягушка не подавала признаков жизни.
Надо вылить из нее эфир, сообразил кто-то.
Квакушку отвязали от доски и перевернули вниз головой, потрясли. Из нее закапало что-то но определить, пролитый мною новокаин или эфир, мы не смогли. А лягушка болталась в руках Сейфу зеленоватым комочком.
Надо ей сделать искусственное дыхание, сообразил кто-то.
Нет, лучше соли, поступило новое предложение. Она тогда живо в себя придет!
Сказано сделано. Маленький комочек соли положили на сердце и ничего не произошло.
Говорили же надо искусственное дыхание!
Как? Рот в рот? Делай сам!
Ребята, чего делать-то будем?
Девчонки, вы что-нибудь успели записать?
Склонившись над трупиком, мы торопливо шепотом переговаривались. В конце концов можно было списать результаты опыта у соседей все равно все делали одно и то же.
О чем вы там шепчетесь? окликнула нас Маргарита Васильевна, которая всегда успевала за всеми следить.
Да мы про опыт, беззастенчиво соврали мы. Мы его уже сделали!
Пишите отчет, последовал ответ-приказ.
Ребята, позвали мы соседнюю парту. У нас лягушка сдохла.
Замучили зверя, беззлобно откликнулся Сашка (у него-то всегда все было сделано без единой ошибки.