Ничего, сказал Юрка. Сегодня доберемся. Должны
Я резко поднял голову, стукнулся обо что-то затылком и увидел Валькииу спину. Он сидел на корме и чавкал.
Чудинов и Юрка лежали с открытыми глазами. Оба смотрели на Вальку.
Заяц покосился через плечо и перестал жевать.
Пробу снимаешь? негромко спросил Железнов.
Валька медленно повернулся на банке, положил вещевой мешок, не спеша отряхнул ладони.
Идиоты процедил он сквозь зубы и поставил ногу на анкерок.
Пустились без компаса! Эту проклятую картошку не проглотишь, а Зачем я только связался с вами!
Леха поднялся так резко, что шлюпку сильно качнуло. Он шагнул через банку прямо к Вальке, нагнулся Я зажмурился. Я думал, он ударит Зайца или сбросит его за борт. Но ни удара, ни всплеска не услышал. Я открыл глаза. Валька сидел на своем месте. Губы у него растягивались в испуганную, жалкую улыбку.
Леха поставил анкерок рядом с нами.
Ребята, я не пил зашептал вдруг Заяц и умоляюще сложил на груди посиневшие, гусиные руки. Честное слово, не пил!.. Я только картошку попробовал
Дай мешок, сказал Железнов, глядя на него исподлобья.
На, пожалуйста Сам посмотри, только попробовал. И не пил, честное слово.
Юрка пошарил в мешке, дал по горсти сухой картошки мне и Лехе.
Валька протянул ладонь.
Убери, сказал Железнов.
Я ж только попробовал!
Умолкни. Тебя здесь нет. Понял?
Та-ак протянул Заяц и сжался на корме. Та-ак Заманили, а теперь Дезертиры!
Леха вздрогнул и просыпал картошку.
Дезертиры, дезертиры! закричал Валька. Все про вас знаю. Все расскажу! Дезертиры проклятые!..
Стой! Юрка схватил Чудинова за рукав. Сядь Будем грести.
Леха тяжело дышал.
И только теперь я, кажется, понял, что мы натворили. Мне стало страшно. Я огляделся. Берега не видно. Горизонт в тумане. Море серый круг из воды, а в центре круга мы. Холодно, пусто..
Будем грести, повторил Железнов.
Дайте пройти на место, плаксиво сказал сморщенный Валька.
Ему не ответили только посторонились, пропуская. Но за весло он не взялся, а разлегся на носу шлюпки и, всхлипывая, стал натягивать на голову шинель.
Леха оглянулся, потом посмотрел на Юрку.
Будем грести, третий раз сказал Железнов.
Чудинов кивнул и сказал мне:
Садись за руль.
На руль! процедил Валька.
Держи на какую-нибудь волну, что ли, продолжал Леха, медленно краснея, чтоб мы, главное, не кружили.
И подсчитывай, сказал Юрка.
Два-а, раз
Голос у меня сорвался. Юрка и Леха смотрели на лопасти своих весел. Я прокашлялся.
Два-а, раз
На какую волну держать? Они опадали, поднимались, кружили
Два-а, раз И не было солнца.
Кого сменить? спросил я.
Леху, кивнул Железнов.
Нет, сказал Леха. Не надо.
Два-а, раз
А Зайца не существовало. Я со своего места видел, как он лежит, спрятав голову в шинель. Хоть бы лежал, хоть бы они опять не сцепились!
Два-а, раз
Мы садились на руль по очереди.
И всё гребли, гребли, пока совсем не выдохлись.
Попьем? предложил Леха.
Лицо у него было серое. Я чувствовал, что у меня дрожат губы. Закружило нас море, завертело
Юрка достал из мешка небольшую зеленую кружку. Наливал каждому меньше чём по половине.
Ему тоже. Леха кивнул в ту сторону, где уже сидел Заяц. Сидел и смотрел на анкерок.
Юрка нахмурился и протянул мне кружку с Валькиной порцией.
Рука у Вальки дрожала.
Я не пил, пробормотал он, не пил
Леха полез за пазуху, вытащил два куска хлеба целую пайку и четвертушку. Четвертушку дал мне.
Не узнаешь? Ты ее бросил
Он разделил нетронутую пайку на три части, шагнул к Вальке и вдруг наклонился, как-то криво, левым боком упал, стукнувшись головой о край борта.
Юрка схватил, затормошил его.
Леха, Леха!..
Обернулся, крикнул мне:
Налей воды!
Бескозырка-то
Лехина бескозырка упала за борт. Я видел, как она намокла, как ее захлестнула волна темная, литая, вся из холода.
Воды, тебе говорят!
Не надо, выдохнул Леха. Отдай ему хлеб
Ну уж!.. сказал Юрка.
Отдай Все равно он слабее. Леха поднялся на колени. На, ты
Валька взял хлеб из Лехиной руки, отпрянул назад.
Ребята начал он.
Умолкни, буркнул Железнов. Тебя здесь нет, понял?
И опять мы увидели место, где солнце окунулось в море.
Увидели его за кормой. Грести не стали: не было сил.
Я поднял воротник шинели и, наклонив голову, дышал в него так теплее.
Знаете что? ясно прозвучал в темноте голос Лехи. Пусть каждый расскажет о себе. Какой-нибудь случай из жизни. Так и ночь скоротаем.
«Еще чего», подумал я. Не хотелось поднимать голову, не то что говорить.
Идет, отозвался Железнов. Только о чем бы рассказать? Жил я в Смоленске. Городок что надо!.. Он еле ворочал языком. Один раз приезжали к нам артисты московские. Из оперетты. Я смотрел Там три парня такую чечеточку отбивали закон!..
Наверное, эту сухую картошку надо было сосать вроде леденцов, а я жевал ее, да еще как! Теперь у меня весь язык и нёбо были исцарапаны, болели, и все во рту ссохлось так, что трудно было его открыть.
Рассказывай ты, глухо сказал мне Леха.
Голова у него, видно, замерзла он тоже натянул на нее шинель.
В оперетту я не ходил, был один раз в Художественном смотрел «Синюю птицу». (Вот теперь я понял, почему Юрка так говорил из-за сухой картошки!) А однажды у нас в пионерлагере на Оке