Кажется, кто-то заходил к нему в каюту, наклонялся над ним, кажется, его о чем-то спрашивали, что-то заставляли пить, но потом, когда Николай Степанович вспоминал об этих часах, он не был уверен, что так оно и было. Может, все это ему пригрезилось в тяжелом бреду.
Он проснулся, или очнулся, ночью. Но какая то была по счету ночь он бы не смог сказать. «Ока» вела себя тихо. Где-то далеко внизу с правильным ритмом работала машина. Корпус судна отвечал легкой вибрацией на каждый оборот винта. За иллюминатором все так же плакался ветер, напоминая о непогоде.
Николай Степанович пощупал голову. На затылке и темени ясно прощупывались мощные шишки, но они уже не причиняли острой боли. Мышление было ясным, хотя чуточку качающимся. Спать не хотелось, посасывало под ложечкой. Едва он очнулся в его сознание стало вкрадываться какое-то тревожное чувство. Но это чувство не успело развиться в плохое настроение: без стука раскрылась дверь. Сначала просунулась голова. Мальчишески задорные глаза встретились с глазами помполита и весь старпом появился в каюте. От него веяло морской прохладой и земной приветливостью.
Как самочувствие, помполит? улыбаясь, спросил старпом. Извините, я без стука, мы уже привыкли, что вы не отвечаете
Мне кажется выжил Который час?
Без пятнадцати четыре. Наверное, умираете с голодухи? Вы ведь двое суток ничего не ели
Двое суток?!
Ну да пока мы шли Южной Балтикой. Мы тут с доктором пытались вас накормить, но куда нам! Вы сжимали челюсти, а потом вместо ложки хватили доктора за палец, чуть не откусили
Знаменский посмотрел на старпома. Старпомьи глаза не внушали доверия.
Бросьте разыгрывать, не издевайтесь над слабым человеком
Ничего себе слабый лягнул меня так, что я чуть за борт не вылетел из каюты
Полно, старпом, не утрируйте, все равно не поверю.
Поверите, помполит, когда увидите доктора. Кило бинтов ушло на укушенный палец.
Ну да?
Ей-богу, помереть на месте
Ладно, проверим. Но сначала давайте познакомимся.
Знаменский встал, они обменялись рукопожатиями. Старпом не стал напоминать помполиту, что они уже один раз познакомились, когда помполит впервые вошел на судно. Качка и не такое вышибает из головы.
Послушайте, Игорь Петрович, а это опять может повториться? спросил Знаменский, осторожно усаживаясь на койку.
Что?
Ну, вот это помполит поводил руками по воздуху, словно дирижируя оркестром ведьм. Ураган был, видимо, сильный? сколько баллов? никто не пострадал? А то я тут
Какой ураган? Зима! Николай Степанович, зима! Обычный зимний шторм. Здесь в это время года положено девять штормовых дней в месяц. Норма. На судне все здоровы, плавание идет нормально
Постойте Значит кусался только я один?
И лягался тоже.
Н-да Знаменский задумался. Потом спросил: А сейчас почему не качает?
Сейчас мы идем Каттегатом. Западный ветер, узкое место волне негде разгуляться. Но часа через четыре мы выйдем
в Скагеррак, и там опять болтанет Можете быть уверены. Мне сейчас на вахту, Николай Степанович. Я пришлю вам поесть. Обязательно поешьте сейчас: к завтраку вы наверняка опять заляжете, дело проверенное. Да вы не очень расстраивайтесь, у доктора еще девять некусанных пальцев А через два-три рейса все они заживут
Старпом взглянул на часы и поспешно исчез. Игорь Карасев ходил по морям не первый год, и у него уже были свои привычки. На вахту он всегда являлся за пять минут, никогда не позже.
4
«Что же делать? думал он. Прокатиться в Лондон и потом отказаться от этой затеи? от хождения по морям, по волнам?..»
Когда решался вопрос о его назначении, Николай Степанович меньше всего думал о такой прозе укачивается он или не укачивается. Его никто не спрашивал, а он не задумывался по той простой причине, что был основательно здоров. Ему просто в голову не приходили никакие опасения. Он считал, что на море, в самолетах и в автобусах укачиваются только малокровные дамочки.
Ей-богу, это было уже не смешно. Помполит сидел, не в силах встать и по-человечески пройти по палубе. Сидел и думал не о работе, не о людях, не о политучебе, а тьфу ты, вот уж не ожидал от себя Что ж теперь? Признать свое бессилие? Найти удобный предлог и уйти на берег? Н-да Если так будет продолжаться все может быть. Хотя противно, черт подери. Хочется знать, что ты можешь и это в жизни и плавать, и стоять вахту в любую погоду, и подставлять пальцы таким же новичкам, пусть кусают Да, надо пойти извиниться перед доктором
Мысли становились все более вялыми, снова потянуло прилечь.
Как это старпом сказал? Через три рейса все пройдет?
А если не пройдет? Спрашивается: какой практический смысл от помполита, который не видит людей в работе и ведет каютный образ жизни?.. Как все это неожиданно, некстати, глупо
Размышления Николая Степановича прервал ярко-рыжий матрос, деловито вошедший в каюту со здоровенным подносом. Ни слова не говоря, он очистил стол от книг, переставил чернильный прибор на полку, а стол застлал салфеткой. Быстро, словно профессиональный официант, он расставил посуду, разложил по тарелкам колбасу, масло, сыр, консервы. Николаю Степановичу казалось, что матрос украдкой бросал в его сторону короткие сочувственные взгляды. Матроса он еще не знал. Он никого еще не успел узнать, кроме капитана, старпома и доктора. До чего неудобно перед доктором Впрочем, у старпома хитрые глаза, может быть и врет.