Простите меня, сеньор, у меня не было в мыслях ничего дурного, клянусь вам! Филип не брат мне, он мой друг, нежный, любящий друг. Он просил меня принять его фамилию, бедный мой друг, увижу ли я его когда-нибудь?! и я вняла его просьбе. Нет, я не Эшли. Не знаю, что написано в вашей бумаге, но там должны быть имена моего брата Гэбриеля, моей сестренки, многих других. Ради бога, сеньор, ответьте, живы они или нет? Ответьте мне потому, что я я Грейс Конрой.
Секретарь успел тем временем сложить свою бумагу. Теперь он снова развернул ее, поглядел еще раз, уставился на Грейс, потом, отметив ногтем какое-то место в документе, передал его команданте . Мужчины переглянулись, команданте закашлялся, встал с кресла и отвернулся, избегая умоляющего взгляда Грейс. Когда секретарь по приказу команданте вручил ей бумагу, девушка почувствовала, что холодеет от ужаса.
Трепещущими пальцами она стиснула документ. Это было какое-то объявление на испанском языке.
Я не знаю вашего языка, сказала она, топнув в исступлении маленькой ножкой. Что здесь сказано?
По знаку команданте секретарь встал и развернул бумагу. Сам команданте глядел в открытое окно. Пробитое в стене необыкновенной толщины, оно походило на амбразуру. Струившийся в него солнечный свет падал прямо на Грейс, освещая ее изящную головку, слегка наклоненную вперед, полуоткрытые губы и молящие глаза, обращенные к команданте . Секретарь привычно откашлялся и с апломбом многоопытного лингвиста принялся за перевод:
«УВЕДОМЛЕНИЕЕго превосходительству, командующему гарнизоном Сан-Фелипе.
Имею честь сообщить вам, что спасательная экспедиция, снаряженная на основании сведений, представленных доком Хосе Блуэнтом из Сан-Геронимо, чтобы оказать помощь партии эмигрантов, терпящей бедствие в горах Сьерра-Невады, обнаружила в каньоне к востоку от Канада-дель-Диабло следы названных эмигрантов, свидетельствующие о прискорбной истории их лишений, страданий и конечной гибели в снегах. В приложенном ниже письменном документе, оставленном несчастными путешественниками, приводятся их имена и рассказана история их похода, возглавлявшегося капитаном Конроем.
В снегу были обнаружены пятеро погибших путешественников; опознать удалось двоих. Тела были погребены с соблюдением надлежащей гражданской и религиозной церемонии.
Наши солдаты проявили отвагу, выдержку, патриотизм, неутомимость и высокую дисциплинированность, характерные для духа мексиканской армии. Также заслуживает самой высокой оценки поступок дона Артура Пуанзета, отставного лейтенанта американской армии, который, будучи сам путешественником в чужом краю, бескорыстно предложил экспедиции свои услуги.
Несчастные путешественники погибли от голода, хотя в одном случае следует подозревать действие»
Переводчик на мгновение запнулся, но тут же, демонстрируя глубокое презрение к трудностям английского языка, продолжал:
«действие мушиного яда. С прискорбием сообщаем, что среди погибших находится знаменитый доктор Поль Деварджес, естествоиспытатель и собиратель чучел птиц и животных, хорошо известный ученому миру».
«Опознаны были тела Поля Деварджеса и Грейс Конрой».
Она поднялась, закричала громко и отчаянно, обхватила голову своими худенькими ручками, потом простерла их к небу и рухнула как подкошенная.
Команданте склонился над девушкой.
Позовите Мануэлу, торопливо сказал он, поднимая на руки бесчувственную Грейс и резким, несвойственным ему жестом отклоняя попытку секретаря прийти ему на помощь.
В комнату вбежала горничная-индианка; она помогла команданте уложить девушку на кушетку.
Бедное дитя, сказал команданте . Мануэла между тем, ласково склонившись к Грейс, распустила ей шнуровку. Бедное дитя, без отца, без матери.
Бедная женщина, промолвила вполголоса Мануэла, одна, без мужа.
КНИГА ВТОРАЯ. ЧЕРЕЗ ПЯТЬ ЛЕТ
Глава 1. ГНИЛАЯ ЛОЩИНА
Сейчас шел дождь, не тот нормальный цивилизованный дождь, который льется сверху вниз, как это искони заведено в здешних горных местах, нет, какой-то бесхарактерный, нерешительно моросящий дождик, готовый в любой момент отречься от собственного естества и выдать себя за туман. Поставить цент на такой дождь и то было бы безрассудством. Поскольку он умудрялся сочиться не только сверху, но и снизу, то нижние конечности бездельников мужского пола, собравшихся у квадратной печки в лавке Бриггса, дымились от испаряющейся влаги.
Здесь собрались сейчас все те, кто по недостаточной утонченности вкуса,
а может, и просто из-за нехватки наличных денег, избегали салунов и игорных домов. Гости жевали сухари из бочонка, принадлежавшего щедрому Бриггсу, и набивали трубки из ящика с табаком, принадлежавшего ему же, скромно полагая, что их общество в какой-то мере компенсирует хозяина за понесенный материальный ущерб.
Все молча курили; изредка кто-нибудь, откашлявшись, плевал на раскаленную печку. Внезапно дверь, ведущая во внутренние помещения, отворилась, и на пороге появился Гэбриель Конрой.
Ну как он, Гэйб? спросил один из куривших.
Ни хорошо, ни худо, отвечал Гэбриель. Пока придет доктор, смени ему компресс, Бриггс. Я и сам бы вернулся через час, да Стива нужно навестить, а к нему от моей хижины добрые две мили.