Явление пятое
Г о л о х в о с т ы й (увидев девчат). А вот и они с кумпанией! Ну, Голохвостый, держись!
П р о н я, Н а с т я и Н а т а л к а идут с томным видом, прощаются с каким-то кавалером.
Как бы это подойти похвасонистей, чтоб так сразу шиком и пронять? (Пробует поклониться.) Нет, не так... (Одергивает на себе платье.)
П р о н я (приближается; за нею подруги). Голохвастов, кажется?
Г о л о х в о с т ы й (подлетает). Бонджур! Мое сердце распалилося, как щипцы, пока я дожидал мамзелю!
П р о н я (манерно). Мерси, мусью! (Подругам.) Таки дожидался: я нарочно проманежила.
Г о л о х в о с т ы й. Рикамендуйте меня, пожалуйста, барышням! Хочь я и не знаю их, но надеюсь, что вы не будете водить кумпанию лишь бы с кем!
П р о н я. Разумеется. Это мои близкие приятельки и соседки.
Г о л о х в о с т ы й. Рикамендуюсь вам: Свирид Петрович Голохвастов.
Н а с т я. Мне кажется, мы где-то встречались.
Г о л о х в о с т ы й. Ничего нету удивительного - меня знает весь Киев чисто.
Н а т а л к а. Неужели?
Г о л о х в о с т ы й. Решительно. Меня всюду принимают как своего, значит, без хвасона.
П р о н я. Там, верно, красавиц нашли порядочно?
Г о л о х в о с т ы й. Что мне краса? Натирально, первое дело ум и обхождение: деликатные хранцюзкие манеры, чтоб вышел шик!
П р о н я. Разумеется, не мужицкие: фи! Мове жар!
Н а т а л к а (Насте). Какой пригоженький!
Н а с т я. Ничего. Только чудной!
Н а т а л к а. А я вас где-то сегодня видела.
Г о л о х в о с т ы й. Я человек не очень-весьма посидящий, люблю в проходку с образованными людьми ходить. Ноги человеку, видите, для того и дадены, чтоб бить ими землю, потому они и растут не из головы...
Н а т а л к а (Насте). Какой он умный и острый, как бритва!
П р о н я (подругам). Не говорила я вам, что первый
кавалер!
Г о л о х в о с т ы й. Не угодно ли, барышни, покурить папироски?
Н а т а л к а. Что вы, я не курю!
Н а с т я. И я нет; да и пристало ли барышням!
Г о л о х в о с т ы й. Первая мода!
П р о н я. А вы не знаете? Дайте мне. (Закурила и закашлялась.)
Г о л о х в о с т ы й. Может, крепкие? Я, как что дозволите, Проня Прокоповна, принесу вам натиральных дамских.
П р о н я. Мерси! Это я глотнула как-то дыму...
Н а т а л к а и Н а с т я. Да бросьте папироску, а то еще закашляетесь.
П р о н я. Глупости! Я еще в пенционе курила...
Г о л о х в о с т ы й. Чем же мне барышень прекрасных угощать? Позвольте канахветок! (Вынимает из кармана пиджака.)
Н а с т я (Наталке). Ишь, какой вежливый!
Н а т а л к а. Настоящий хрант.
Берут конфеты.
П р о н я (манерно берет одну конфету). Мне так сладкое надоело! Кажинный день у нас дома лакомств этих разных, хоть свиней корми! Я больше люблю пальцины, нанасы...
Г о л о х в о с т ы й. Сю минуту видно - у вас, Проня Прокоповна, не простой, а образованный скус.
Н а с т я (Наталке). Куда там! Дома пироги с маком да вареники с урдой трескает, а тут - пальцины!
Н а т а л к а. Это на нас критика.
Г о л о х в о с т ы й. Только дозвольте, Проня Прокоповна, я вам этой всякой всячины целый воз притарабаню! Меня, знаете, на Крещатику так эти все купцы деликатными материями - прямо на руках носят. Потому я им всем денег заимствую, и там перед начальством звестно что, через это у меня будочник в струне! Так уже все они силком: бери сколько хочешь, значит, этой дряни - пальцин, кавунов, разных монпасьев, миндалу... Я уже прямо отпрошиваюсь - что куда мне это переесть все, потому лопнуть, пардон, треснуть - раз плюнуть, так нет таки - бери да бери! Как прицепятся, так и берешь, да и раздаешь уже всяким там разным, потому что пущай хоч на сметник не выкидают... Так я вам целый воз...
П р о н я (обиженно). Того, что на сметник выкидают?!
Г о л о х в о с т ы й. Что вы, Проня Прокоповна? И в думках не было! Как можно, чтоб я такой мамзеле - и непочтительство... Ну и хлесткие же вы! Язык с вами, представьте себе, нужно держать как в части, на замке.
П р о н я. Вы так и понимайте.
Г о л о х в о с т ы й. Ах-ах! Да я со своей стороны при полном аккорде, лишь бы с вашей стороны не было никакого мнения.
П р о н я. Другим, может, необразованным, что угодно с губы плюнь, потому понятия никакого не имеют, а я в пенционе все науки произошла. Г о л о х в о с т ы й. Пардон, ей-богу, пардон! Потому у меня с языка, что у мельницы с колеса, так что-нибудь и ляпнет!
Н а с т я (Наталке). Идем домой, а то эта пучеглазая цапля уже начала со своим пенционом, как дурень с писаной торбой...
Н а т а л к а (Насте). Это она нам глаза колет.
Н а с т я. Фуфыря чертова! (Проне.) Доброй ночи вам! Н а т а л к а. Пойдем уже!
Г о л о х в о с т ы й. Что ж, барышни, так сейчас домой? Пойдемте в проходку: при месяце такой шик!
Н а с т я. Нет, спасибо вам, сами уже ходите на здоровье!
Н а т а л к а (Проне). Прощайте, у нас на дороге не вставайте, а мы вам мешать не станем!
П р о н я. Не задавайтесь на крупу, в решете дырка!
Н а т а л к а. Ничего, ваш кавалер соберет, доложить вам воз!