К т о - т о. Опасается, значит, чтоб не отбил дивчину.
С т е п а н. Печенки я б ему отбил! Д р у г и е. О! Он таковский!
П е р в ы й б а с. А у тебя есть уже милая?
С т е п а н. Что ты их слушаешь? Вздор несут!
К т о - т о. Есть, есть...
П е р в ы й б а с. А кто?
П а р у б о к. Галя Лымаришина.
П е р в ы й б а с. Красивая?
П а р у б о к. Чудо, как хороша!
С т е п а н. Ты гляди у меня, честь знай, а то язык и окоротить можно!
П а р у б о к. Что ж я такого сказал? Вот напасть!
Д р у г и е. Тсс! Вон Голохвостый идет!
Явление третье
К т о - т о. Здравствуйте, Свирид Петрович, а мы вас как раз вспоминали...
Г о л о х в о с т ы й. А, добре-хорошо...
С т е п а н (в сторону). Жаль, что не слышал!
Г о л о х в о с т ы й (кое-кому подает руку, остальным кланяется свысока). Меня таки везде вспоминают: значит, моя персона в шике!
С т е п а н (в сторону). Как свинья в луже!
Г о л о х в о с т ы й (вынимает портсигар). Нет ли у кого иногда спички?
П а р у б о к. Вот у меня есть. (Зажигает.) А мне, Свирид Петрович, можно одну взять?
Г о л о х в о с т ы й. На! Может, угодно еще кому? Папиросы первый сорт!
К т о - т о. Давайте, давайте! (Закуривает.) Ничего себе! Голохвостый. Ничего! Понимаете вы, как свиньи в пельцинах! Это шик - не папиросы! Каждая стоить пять копеек; значит, примером: затянулся ты, а уже пяти копеек и нет.
П а р у б к и. И дорогие же!
С т е п а н (в сторону). Брешет гладко!
К т о - т о. Вы таки швыряете силу денег!
Г о л о х в о с т ы й. Чего мне денег жалеть? Главное дело - себе удовольствие! Может, у меня их перегорело иногда сколько тысячов, так зато ж вышел образованный, как первый дворянин!
С т е п а н (тихо остальным). Такой дворянин, что только под тын!
Д р у г и е. И правда: надел жупан, так уж думает, что пан.
Г о л о х в о с т ы й. Теперь, следственно, меня везде и всюду первым хвасоном принимают, а почему? Потому, что я умею, как соблюсти свой тип, по-благороднему говорить понимаю!
С т е п а н (громко). А по-собачьи, господин, случаем не умеете?
Кое-кто смеется.
Г о л о х в о с т ы й. Еще нет! Придется разве, что ли, от вас науку получить!
С т е п а н. Вы таки моей науки дождетесь!
Г о л о х в о с т ы й (свысока). Наведите себя сначала политурою!
С т е п а н. Что с дурака взять!
Д р у г и е. Да будет вам!
Г о л о х в о с т ы й. Невежество неумытое! Что тут с вами фиксатурничать? Еще увозишься в мужичестве!
П а р у б о к. А скажите-ка, будьте добреньки, хоть что-нибудь по-хранцузскому!
Г о л о х в о с т ы й. Да что вы можете понимать?
П а р у б о к. А какое платье на вас, Свирид Петрович, - чудо! Верно, дорогое?
Г о л о х в о с т ы й. Известно, не копеечное! Хвасонистой моды и загрянишного материала, да и шил, можно сказать, первый магазин. Вот вы думаете, что платье - лишь бы что, а платье - первое дело, потому что по платью всякого встречают.
С т е п а н (к остальным). А по уму провожают!
Г о л о х в о с т ы й (не обращая внимания). От возьмем, примером, бруки: трубою стоят как вылиты, чисто аглицький хвасон! А чего-нибудь не додай, и уже хвизиномии не имеют! Или вот жилетка, - сдается-кажется, пустяк, а хитрая штука: только чуть не угадай, и мода не та, уже и симпатии нету. Я уж не говорю про пиньжак, потому что пиньжак - это первая хворма: как только хвормы нету, так и никоторого шику! А от даже шляпа, на что уже шляпа, а как она, значит, при голове, так на тебе и парад!
К т о - т о. Хорошо в этом разбирается, ничего не скажешь!
П а р у б о к. А материя какая! Рябая, рябая
да крапчатая, вот бы и мне такого на штаны!
Г о л о х в о с т ы й. Крапчатая?! Шаталанская!
П а р у б о к. А что ж это значит - шарлатанская?
Г о л о х в о с т ы й. Э, мужичье! Что с тобой разговаривать.
П а р у б о к. Да я так!
К т о - т о. Расскажите нам лучше что-нибудь! Вы ж везде бываете, умных людей видаете.
Г о л о х в о с т ы й. Не все то для простоты интересно, что для меня матерьяльно.
К т о - т о. А все же может, и нам любопытно будет. Вот идемте на гору: споем, побеседуем.
Г о л о х в о с т ы й. Хороший был бы для меня кадрель - водить с вами кумпанию!
К т о - т о. Э, вы нос дерете аж до неба! Д р у г и е. Да бросьте, ну его!
С т е п а н. Не знаете разве поговорки: не тронь добра...
П а р у б о к (Голохвостому). Да идемте, Свирид Петрович, не церемоньтесь!
Г о л о х в о с т ы й. Ей-богу, нельзя: тут, понимаете, деликатная материя... Кахвюру, значит, нужно подстерегчи и спроворить... Одним словом, не вашего ума дело!
П а р у б о к. Что ж оно такое?
Г о л о х в о с т ы й. Интрижка.
П а р у б о к. Как?
С т е п а н. Да брось его, идем!
Д р у г и е. И в самом деле! Чего с ним вожжаться? Ну его к дьяволу! Пошли!
Все уходят.
Явление четвертое
Г о л о х в о с т ы й. Дураки серые! Идите на здоровье! Что значит простое мужичье! Никакого понятия нету, никакой деликатной хвантазии... Так и прет! А вот у меня в голове завсегда такой водеволь, что только мерси, потому - образованный человек. Да что, впрочем, про них? Достаточно- довольно! Как бы вот Прони не пропустить! Высматриваю; нигде нету: уж не прошла ли разве? Так куда ж пройти ей, когда мы каравулили? Удивительное дело! Требовается подождать. Надо сегодня на нее решительно налягти. Сдается, я ей пондравился... Ну, да кому ж я не пондравлюсь? А вот чтобы Проню не выпустить из рук, так то необходимо. Богатая: какой дом, сад! А лавка, а денег по сундукам! Старого Серко как тряхну, так и посыплются червонцы! Одна надежда на ее приданое, потому иначе не могу поправить своих делов: такои зажим, хоть вешайся. Долгов столько - как блох в курятнике. В цирюльне уже заместо себя посадил гарсона, да что с того? Цирюльня все одно лопнет. От как на Проне женюсь, то есть на ее добре да на ее деньжонках, я тогда бритвы через голову в Днепр позабрасываю и заживу купцом первой гильдии; завью такие моды, аладьябль! Только ж Проня и дурна, как жаба... Да если запустить руку в ее сундук, так мы на стороне заведем такое монпасье, что только пальчики оближешь! От бы, примером, ту дивчину, что я за ней возле Владимира гонялся! А-ах!