"У них что, запаски не было?" нахмурился Ярослав Косой, всматриваясь в темный силуэт.
Совсем недавно мимо него проскакивал военный грузовик, груженный до отказа солдатами. Казалось, кузов трещал от тяжести, люди сидели даже на бортах, держась за металлические стойки. Ярослав понимал: перегруз убивает любую технику. И если Льву Станиславовичу Ланскому не повезло потерять еще один автомобиль, то путь до крепости 289 для него обернется куда большим испытанием, чем казалось.
А вот толпа беженцев, наоборот, оживилась. Взгляд на поломанные машины принес им странное удовлетворение словно справедливость, пусть на миг, восторжествовала. Когда Ланский и его люди промчались мимо на ревущих двигателях, люди чувствовали себя униженными: почему одним положено сидеть в тепле, а другим топтать мерзлую землю? Но теперь железные звери, вставшие кособокими тушами на обочине, будто доказали не всё решают деньги и власть. Души беглецов согрелись злорадной надеждой.
Ночью все расположились прямо возле брошенного грузовика. Слово "лагерь" звучало слишком гордо это была просто сотня тел, сбившихся в кучу на промерзшей земле. Каменистая почва тянула из людей остатки тепла, и каждый поворот тела отзывался холодом, просачивающимся к костям.
Кто-то шепотом предлагал развести костер, но на руках не было ни бумаги, ни ткани, ни даже сухой щепки. Только пустошь, где сырые ветви ломались с влажным треском, а мох сдирался комками.
Ярослав отправился за дровами. Ветер звенел в сухих кустах, мороз щипал щеки. Он тащил обратно охапку сучьев, хлеставших его по ногам. В такую пору без огня легко подцепить простуду а лекарства старика Вана нужно было беречь на крайний случай.
Вернувшись, он увидел странную картину: Ульяна сидела на земле, окруженная учениками, и яростно терла одну деревяшку о другую, будто пытаясь высечь из дерева искры. Руки у неё уже покраснели, ногти поломались, дыхание сбивалось, но она упрямо не сдавалась.
"Тонкая барышня, видно, и в руках топор не держала, подумал Ярослав. А решила, что голыми руками зажжет костер".
Учитель, дайте я попробую, робко сказал один из её учеников.
Но Ульяна покачала головой, даже не останавливая движения.
Вам не нужно этим заниматься. Отдыхайте.
В какой-то момент она бросила быстрый взгляд на Ярослава словно хотела понять, как именно он будет "сверлить" дерево. Но тут её глаза округлились: он спокойно достал из-за пазухи коробок спичек.
Щелчок и яркий огонек загорелся в его пальцах. Ярослав поднес его к собранным дровам, и вскоре пламя зашипело, проглотив сухие ветки. Тьма отступила, и лагерь озарился мягким золотистым светом. Огонь трещал, бросая теплые отблески на лица, пахнул смолой и сладким дымком.
Ульяна прикрыла рот ладонью в её глазах мелькнуло удивление. Казалось, группа Ярослава жила на другой ступени выживания: у них было все необходимое, тогда как остальные кромсали землю голыми руками.
Не только у него оказались спички кое-кто из курильщиков тоже носил с собой коробки. Но когда к ним подошли женщины и попросили "дать огоньку", в ответ раздался хриплый смех и грязные намёки. Еще недавно они все вместе спасались от катастрофы, а теперь человеческая мерзость снова полезла наружу. Чтобы согреться у костра, некоторые уже были готовы платить своим унижением.
Ульяна долго собиралась с духом, переминаясь с ноги на ногу, пока наконец не решилась подойти к Косому. Лариска и остальные как раз что-то весело обсуждали у костра, и разговор прервался, когда они заметили, как учительница остановилась
рядом.
Могу ли я, робко начала Ульяна, голос её дрогнул. Могу ли одолжить у вас огонь? Взамен я принесу вам дров.
Лариска улыбнулась мягко и тепло, качнув головой.
Да брось ты. Не нужно нам никаких дров. У нас их с избытком.
Спасибо, Ульяна кивнула чуть резче, чем хотела, и поспешно добавила, почти взахлеб: Большое вам спасибо!
В её глазах сверкнула искра облегчения, и она едва ли не вприпрыжку побежала обратно к своим ученикам, прижимая к груди горящую ветку, как драгоценность. От ветки сыпались крошечные искры, оставляя за ней огненный след в темноте.
Дети, сидевшие вокруг, встретили её восторженным шепотом. Они смотрели на пламя так же, как голодные птенцы тянутся к матери, вернувшейся с кормом. Когда Ульяна сунула ветку в приготовленную кучку хвороста, и костер нехотя вспыхнул тусклым огоньком, по лицам ребят разлился живой свет смесь надежды и детского восторга.
Пламя трещало, слизывая смолу с тонких сучьев, в воздухе разнесся аромат сырой древесины и сладковатый дым, щекочущий нос. Ученики подались ближе, жадно ловя тепло, словно боялись, что оно исчезнет, если
Когда Ульяна, наконец, разожгла костёр, ученики мгновенно сбились в тесный кружок вокруг пламени. Их дрожащие руки тянулись к теплу, пальцы окоченели так, что казались деревянными, а босые ступни на промёрзшей земле стучали, словно маленькие барабаны. Сухие ветки трещали в огне, бросая в лица ребят тёплые искры и запах палёной хвои.
Но стоило в лагере появиться огню, как нашлись и желающие приобщиться к чужому труду. Двое мужиков средних лет поднялись из темноты и направились к костру Ярослава. Они выглядели так, будто собрались что-то попросить, но едва приблизились, как Лариска встала, перегородив им путь. Её голос прозвучал звонко и хлёстко, будто удар плетью: