Знаешь, Волдо, у твоего отчима определённо были причины пить, не просыхая.
Вы видите его воспоминания?
Уж точно не мои. Олаф вернулся с войны не в здравом рассудке, верно?
Он вернулся... Не собой. Если он не был мертвецки пьян, его голову будто разрывало изнутри, он кричал и катался по полу, бил себя по ушам, пытаясь остановить это.
Слишком много сырых душ.
Такое называют солдатским приданым. Не все справляются.
А я?
Волдо сделал непонимающее лицо в ответ на мой вопрос:
Хотите знать, не лишитесь ли рассудка из-за его души?
Ты чертовски прозорлив, мой конопатый друг.
Одна душа, пусть и искажённая поглощениями, не способна повредить разум. Если только...
Продолжай.
Если это не великая душа. Но тут точно не стоит опасаться.
Что ещё за великая душа?
В Оше немало тех, кто поглощает души не ради выживания. Их возраст исчисляется веками, иногда тысячелетиями. Энергия чужих душ усиливает их собственную. Усиливает настолько, что со временем начинает меняться и тело. Физическая оболочка вынуждена подстраиваться под душу внутри, увеличиваться в размерах, а иногда дело и размерами не ограничивается.
Кто они?
Знать. Получают очищенные души по праву происхождения. Кто-то меньше, кто-то больше, в зависимости от титулов и чинов.
А простолюдины?
Для нас души под запретом, ощерился Волдо. Если быть неосторожным, за такое можно и на костёр угодить. Не за убийство, а за сам факт сокрытия чужой души, или её поглощения. Простолюдины, в чьих руках волею судьбы оказалась душа, обязаны сдать её храмовникам жрецам Амиранты. Именно они производят очистку, используя свой дар.
А этот самый дар есть только у них?
Волдо усмехнулся:
Так считается. Власти тщательно следят за проявлением подобного и сразу прибирают будущих храмовников к рукам.
Но не всех?
Ходят слухи, что случаются упущения.
А дорого эти упущения берут за свои услуги?
Половину.
Знаешь кого-нибудь?
Нет. Но знаю тех, кто может свести с теми, кто знает.
А ты, Волдо Кёлер, чертовски непохож на деревенского простачка.
Я учился в Швацвальде. Пока мама не умерла. Пришлось временно оставить учёбу, чтобы уладить проблемы с хозяйством. А потом вернулся Олаф, и денег на продолжение учёбы не осталось.
А чему учился-то? Не богословию, полагаю.
Медицине. Мама всегда хотела видеть меня лекарем. Но эта свинья, кивнул он на труп Олафа, решила, что не стоит платить за такую ерунду, лучше спустить всё на выпивку, чтобы заглушить душевную боль, последнюю фразу Волдо произнёс с особым цинизмом. А ведь этого мудака никто даже не призывал, он ушёл добровольцем. Решил, что можно недурно подзаработать, пролёживая тахту в казарме. Чёртов идиот.
А твой родной отец... Что с ним стало?
Умер от проказы, давно, я совсем мальчишкой был, серьёзно произнёс паренёк.
Сколько тебе?
Семнадцать.
По-местному?
За один оборот вокруг Рутезона Ош совершает триста девяносто восемь оборотов вокруг своей оси, каждый оборот за 22 часа. Насколько я знаю, это не сильно отличается от земного летоисчисления.
Смышлёный, обменялся я взглядом с Красавчиком, зашедшим на запах съестного, даже очень. Извини, Волдо, не возражаешь, если мой товарищ слегка подкрепится?
Олафом? уточнил тот, моментально растеряв свой злобный цинизм.
Это проблема?
Нет, ответил он после непродолжительного раздумья. Пусть от этого урода хоть какой-то толк будет. Ешь.
Дважды Красавчика просить не пришлось. Зубастая пасть сомкнулась на боку Олафа и вырвала оттуда здоровенный шмат, который незамедлительно отправился в лужёный желудок, а зубы продолжили работу.
Итак,
приключений жопа угодила в кипящее масло просто, не умирай. А, как тебе такой план? Кушай души и живи вечно! всплеснул я руками, на что Волдо снова замотал головой.
Рано или поздно...
Ну что ты заладил? Семнадцать годков только отмучился, а уже брюзжишь как старый дед. Радуйся жизни. У тебя случился охеренный прорыв, я тебя, можно сказать, за уши из болота вытащил и указал верный путь к светлому будущему. Слушайся дядю Кола, и непременно станешь успешным преуспевающим членом местного социума.
Дядю?
Кстати, надо легенду сочинить. Вот чего ты ответишь, если кто спросит, мол, что это за мужик с тобой?
Дядя? Да... Двоюродный. По материнской линии. Метцгер. Кол Метцгер. Из Лейцига. Он далеко, вопросов про знакомства будет меньше. А сам по делам приехал, на заработки. Каменщиком работу ищет, в Лейциге строительства давно нет. Годится?
Более чем, покивал я, весьма впечатлённый сообразительностью моего новоявленного протеже. Ты раньше никакими тёмными делишками не промышлял?
Нет. Раньше я ни единого геллера не украл и мёртвых только на городской площади видел... Не считая мамы.
Что ж, старт у тебя выдался мощным. Мои поздравления.
Волдо ничего не ответил, и я тоже решил дать языку передышку.
Дорога петляла между невысокими холмами и рощами раскидистых деревьев похожих на вековые дубы, чьи стволы и ветви были раздуты и перекручены, будто их артрит разбил, ветер гнал по небу кучевые облака, а подбирающийся к зениту Рутезон бросал свой розоватый свет на эту пасторальную картину. Как вдруг...
Пру-у! Не спеши, родная, из ближайшей рощи выскочили пятеро мужиков, один сноровисто тормознул нашу удивлённую нежданным знакомством кобылу, а четверо других окружили телегу.