На рассвете следующего утра лейтенант Фик говорит своим морпехам: Хорошая новость заключается в том, что сегодня мы перемещаемся с большими силами поддержки. Группа RCT 1 будет перед нами почти весь день. Плохая новость то, что нам предстоит проехать через четыре таких города, как тот, который мы атаковали вчера.
Вдоль шоссе повсюду бродят дикие собаки. Нам нужно их слегка отстрелять, говорит Тромбли.
Мы не стреляем по собакам, говорит Колберт.
Я боюсь собак, бормочет Тромбли.
Я спрашиваю его, не нападала ли на него собака в детстве.
Нет, отвечает он. На отца как-то раз напала собака. Она его укусила, а отец схватил ее за горло и вспорол ей брюхо. На меня один раз бросилась собака, когда я шел по тротуару. Я просто отшвырнул ее набок, вышиб из нее дух.
Где мы взяли этого парня? спрашивает Персон.
Мы едем дальше.
Я люблю котов, вворачивает Тромбли. У меня был кот, который дожил до
шестнадцати лет. Однажды он когтем выцарапал глаз у пса.
Мы снова проезжаем мимо трупов на дороге мужчин бок о бок с оружием, затем мимо дюжины сгоревших грузовиков и легковых автомобилей, дымящихся на обочине. У многих из них сгоревшие тела одного-двух иракских солдат, которые умерли после того, как отползли на пять или десять метров от машины и там испустили дух их руки по-прежнему тянутся вперед по асфальту. Немного севернее, во время другой остановки, морпехи из машины Фика расстреливают из пулемета четырех мужчин в поле, которые якобы к нам подкрадывались. Это ничего особенного. После начала перестрелки в Насирии сорок восемь часов назад, стрельба из оружия и вид мертвых людей стали для нас практически рутинным явлением.
Мы останавливаемся у зеленого поля с маленьким домом в стороне от дороги. Морпехи из другого подразделения подозревают, что стреляли из этого дома. Морпех-снайпер из роты Браво сорок пять минут наблюдает за домом. Внутри он видит женщин и детей, и ни у кого из них нет оружия. По какой-то причине кучка морпехов из другого подразделения открывает по дому огонь. Почти сразу морпехи по соседству подключаются к ним с тяжелым оружием.
Один из офицеров разведбатальона, которого морпехи прозвали Человек-дуб, потому что телосложением он похож на обезьяну, выходит из командной машины. Кажется, он так рвется в бой, что даже забыл снять наушники радиосвязи, и голова его дергается назад, когда натягивается провод, все еще подключенный к устройству на панели. Колберт, который считает, что в доме находятся только мирные жители, начинает кричать: Господи Иисусе! В этом доме одни чертовы гражданские! Прекратить огонь! Человек-дуб выпускает гранату 203, которая падает, не долетая до дома. Колберт, как и другие морпехи из роты Браво, невероятно зол. Мало того, что, по их мнению, этот офицер из разведбатальона стреляет по гражданским, так он еще и не знает дальнобойности своего М203.
Колберт сидит в Хамви, пытаясь дать рациональное объяснение событиям снаружи, которые явно вышли из-под его контроля: Просто все находятся в напряжении. Какой-то морпех выстрелил, а все остальные последовали его примеру.
До того как этому событию будет дано полное объяснение некоторые морпехи настаивают на том, что из дома стреляли, Первый разведбатальон отправляют на несколько километров дальше по дороге, к черте другого города Эль-Рифаи. Группа Колберта останавливается в тридцати метрах от внешней стены города. Ветра замерли, но пыль в воздухе настолько густая, что это напоминает сумерки в полдень. Рядом с машиной Колберта горит электрическая подстанция, добавляя в воздух собственный едкий дым. Из города стреляют, и группа Колберта отстреливается.
Но через несколько машин от нас назревает другой кризис. Человек-дуб, который час назад попытался выстрелить по дому, в котором, по убеждению Колберта, находились одни гражданские, совершает то, что, по мнению его людей, является еще более опасным промахом. Действуя в убеждении, что рядом группа федаинов, Человек-дуб пытается вызвать артиллерийский удар по месту, практически вплотную примыкающему к позиции Браво. Несколько морпехов-срочников из роты Браво противостоят офицеру. Один называет Человека-дуба тупым ублюдком прямо в лицо.
Фик пытается вмешаться на стороне рядовых морпехов, и офицер угрожает ему дисциплинарными мерами. Артиллерийский удар так и не состоялся. Но инцидент усугубляет растущее напряжение между офицерами первого разведбатальона и рядовыми бойцами, которые начинают опасаться, что некоторые из их лидеров угрожающе некомпетентны.
После того как у стен Рифаи спускается ночь, еще один плохой день в Ираке заканчивается новым неожиданным поворотом: инцидентом в виде обстрела со стороны своих. Военный конвой США, продвигающийся по дороге в кромешной темноте, по ошибке открывает огонь по машинам первого разведбатальона. Из своего Хамви сержант Колберт видит дружественные красные трассирующие снаряды, летящие со стороны подъезжающего конвоя, и приказывает всем броситься на пол. Один снаряд прорезает заднюю часть Хамви за сиденьем, где сидим мы с Тромбли.
Позже мы узнаем от Фика, что по нам стреляли хирурги-резервисты ВМС, которые собирались установить мобильный пункт для оказания помощи при ударных травмах дальше по дороге. Это были чертовы доктора-извращенцы, которые втыкают куда попало, говорит Фик своим людям.