Алло?
Ответа не последовало, и он, пожав плечами, положил трубку.
Звонил наверняка Антонис. Беспокоится, должно быть, сейчас поднимется сюда. В щель был виден стоящий посреди комнаты человек с револьвером в опущенной руке.
Руки вверх! крикнул Фотис, не выходя из-за двери.
Немец непроизвольно поднял руки, растерянно озираясь.
Спокойно! продолжал по-немецки Фотис. Я тебя вижу и целюсь в голову. Брось револьвер!
Незнакомец буркнул «гут» и бросил револьвер на пол.
Подвинь ногой к кухонной двери! скомандовал Фотис.
Немец послушно выполнил его команду.
Сядь в кресло лицом к окну!
Немец снова подчинился.
Схватив револьвер, проверив, заряжен ли он, и сняв с предохранителя, Фотис подошел к немцу.
Ты кто такой?
А ты? задал встречный вопрос немец.
У меня оружие, отвечаешь ты! Кто тебя послал сюда и зачем?
Мне дали ключи, сказали, надо проверить, какой подходит и
И?
И посмотреть, не забыла ли дама, которая здесь живет, выключить утюг. Она доводится племянницей одному полковнику
И только?
Немец пожал плечами.
молчок, добавил Антонис.
А я тем более! вздохнул немец.
Помоги ему умыться. Посмотрим, где он порезался, сказал Фотис.
Когда немца отмыли, оказалось, что, хотя крови вытекло много, порезов всего два: на подбородке и на щеке.
А теперь выполняй, что хозяин приказал.
Он велел взять фотографию. Можно?
Нам-то что? Бери!
А вы? с недоверием произнес немец.
Что мы? Ты же видишь, мы тебе подножек не ставим. Извини, конечно, за грубое обращение, но, сам понимаешь, в комендатуру не больно-то хочется.
Не похожи вы на воров, заметил немец.
Благодарю, герр камарад!
Я могу идти?
Только после нас. Ты уж извини, мы тебя опять свяжем, но не очень крепко, чтобы ты смог минут через пять выпутаться. Фотис стал опять привязывать его к стулу. И револьвер тебе оставим, нам эти железки ни к чему.
Немец не возражал, считая, что легко отделался. В конце концов, пусть 013 сам ломает себе шею. Майор был зол не только на Макса, но и на всех, чьи приказы ему приходилось выполнять. Он их просто не переваривал. Он хоть и служил в гестапо, но был из тех, чья фамилия пишется с приставкой «фон», и помнил унижения, которые пришлось претерпеть от национал-социалистов в первые годы их прихода к власти. Они поначалу отстранили кадровых военных, особенно из аристократических семей. Однако, когда началась война, они тут же понадобились для укрепления вермахта.
Майор решил промолчать об инциденте с «ворами» на квартире Марианны. Пусть этот умник сам разбирается!
Друзья вышли на улицу и, свернув за угол, припустились бегом.
Убедившись, что «хвоста» за ними нет и немного успокоившись, Фотис сжал локоть Антониса.
Спасибо тебе
Ну что ты Антонис смутился и, чтобы сменить тему разговора, спросил:
Хорошо ли мы поступили с
С фотографией? Не знаю, что можно было еще придумать Играть роль надо до конца. Если б мы помешали ему взять фотографию Марианны погубили бы все.
А разве это не опасно для Марианны?
Она уже в опасности А так мы оставляем ей лазейку.
Ты уверен?
Только в одном: если бы мы убрали немца, было бы намного хуже. Если бы он не вернулся с задания, это явилось бы доказательством того, что они на верном пути.
Фотис взглянул на часы они стояли. Видно, ударил их, когда падал.
Сейчас полтретьего, сказал Антонис.
Фотис потряс рукой в надежде, что часы пойдут.
Глава четвертая
Содержание депеши его встревожило. Шеф приказывал следить за спутницей Крайсмана, за каждым ее движением, за всеми, с кем она общается. Ему была передана также фраза, похожая на пароль, с пояснением, что отзыв, к сожалению, неизвестен. Ему предписывалось также узнать, кому и зачем звонила спутница полковника с вокзала перед отходом поезда.
Герман в таких делах специалистом не был. Его задачей было перевозить какие-то вещи в сундуках труппы; что именно, он не знал, хотя нетрудно было догадаться: друзья из спецслужбы себе кое-чего поднахапали.
Он никогда не спрашивал, что в ящиках, и не пытался их открывать. Такими вещами не шутят. За любознательность можно было здорово поплатиться: смертью на месте, например, или отправкой на Восточный фронт, а Герман совсем не так уж плохо устроился в этом актерском ансамбле.
Войдя в офицерский вагон, он заглянул сквозь дверное стекло в купе Отто. Старик дремал в одиночестве. «Где же Марианна и остальные?» думал он, идя по вагону и заглядывая в другие купе.
Ни Марианну, ни ее спутников-офицеров он в вагоне не обнаружил. В соседнем с Отто купе двое немцев и двое греков играли в покер. В следующем ехали двое мужчин и две женщины наверняка тоже из спецслужб, иначе не попали бы
в этот вагон.
Один из мужчин спал, прикрыв лицо шляпой. Одна из женщин чуть-чуть напоминала Марианну. Аристидис узнал бы в ней женщину с фотографии, которую ему показывали гестаповцы.