Маккехни позвонил в «Уэст-Сентрал». Там сказали, что Шоу отправился в недельный отпуск. Хочет ли он поговорить с кем-то другим? Нет, не хочет.
Два дня спустя Белинда по громкой связи сообщила, что мистер Сальваторе снова на проводе.
У вас по-прежнему все в порядке, мистер Маккехни? Хорошо. Я у вас много времени не отниму. Как я понимаю, вы уже подумали. Вы, конечно, не пошли туда еще раз, чтобы сделать маленькое признание.
Маккехни молчал.
Конечно нет. А теперь я скажу, что вы для меня сделаете. Вы дадите мне денег. Не очень много. Совсем даже мало. Двадцать фунтов. Нет, пусть будет двадцать пять. Значит, так: утром вы пойдете в свой банк или прямо из кошелька возьмете, неважно, откуда и будете ждать, когда я вам снова позвоню и скажу, что вы должны с ними сделать. Я с вами вполне откровенен, мистер Маккехни. Да, и можете быть уверены: даже если вы никогда такого не делали, мне это не впервой.
Трубку повесили. Маккехни сделал глубокий вдох, надел пиджак, сказал Белинде, что выйдет на пару минут, и направился в полицейский участок «Уэст-Сентрал».
Участок «Уэст-Сентрал» слыл одним из тех, до которых никак «руки не доходят». Десять лет назад там сняли синий фонарь, висевший у входа на кирпичной стене, а пять лет спустя водрузили новую белую вывеску, узкую и длинную, с неоновой подсветкой: ОТДЕЛЕНИЕ ПОЛИЦИИ УЭСТ-СЕНТРАЛ. Но с тех пор все приходило в упадок: серая краска внутри почернела, тарелки в столовой с каждым годом становились все обшарпанней, характеры портились.
Шоу был все еще в отпуске, и вместо него Маккехни проводили к старшему инспектору Эрнесту Салливану двадцать пять лет в полиции, десять на этом участке неприветливому, полному мужчине, которого не могли тронуть ни сами преступления, ни большинство заявителей. Маккехни изложил свою историю нападение на жену, кот на вертеле, телефонные звонки, требование денег Салливан все это время перекладывал на столе бумаги и время от времени ковырял в ушах спичкой.
Когда Маккехни закончил рассказ, Салливан произнес только:
Никогда не слышал про такие штуки с котами. Все остальное для меня не новость. Сила, наверное, нужна, чтоб кота на шампур насадить. Расцарапает, небось, как думаете?
Маккехни начал терять терпение из-за интереса, проявляемого полицией к смерти кота:
А как же нападение на мою жену и шантаж?
Откуда вы знаете, что это шантаж?
Конечно, это шантаж!
Этот человек сказал, что он сделает, если вы не заплатите?
Нет.
Тогда, может, он только прощупывает. Может, эти две вещи и не связаны между собой. Кто-то прочитал статью в местной газете и решил попытать счастья.
«Так быть не может, подумал про себя Маккехни, ведь этот тип, Сальваторе, знал про Барбару, а об этом в газете ничего не было». Но вслух произнес только:
Что-то не похоже, как вам кажется?
Но возможно, Салливан, похоже, стремился свести проблемы, связанные с этим делом, к минимуму. Маккехни ждал. В конце концов Салливан поерзал в кресле, снова поковырял в ухе и сказал:
Я, пожалуй, могу распорядиться, чтобы дело перевели сюда, особого энтузиазма в его голосе не прозвучало. Вы хотите, чтобы я это сделал?
Если думаете, что так будет лучше. Что бы ни происходило, к тому месту, где я живу, это, очевидно, не имеет никакого отношения.
Салливан кивнул, медленно поднялся и вышел. Вернувшись, он, похоже, обратил еще меньше внимания на присутствие Маккехни в своем кабинете. Взгляд его говорил: если Маккехни уйдет, можно будет наконец как следует прочистить уши.
Они вышлют мне дело, заверил он, какой-то Бейлис. Говорит, согласно заключению судмедэксперта, кот жарился на вертеле часа три. Ну и запах там был, наверное.
Не помню.
Да ладно, Маккехни, я уверен помните. Да, кстати, раз уж мы начали о неприятных запахах здесь ведь тоже малость пованивает, как по-вашему?
Маккехни огляделся.
Нет-нет, оглядываться не надо. Я хотел сказать, что воняет от вашего места, я прав, мистер Маккехни? Ручки-то у нас не всегда были чистенькие? Рыльце-то в пушку, а, Маккехни? Собираетесь побыть Маккехни подольше? А то, если снова собираетесь изменить имя, надо срочно обновлять ваше досье.
Это было сто лет назад.
И в паре сотен миль отсюда. Плохая компания, соблазн, могло случиться с кем угодно. Нельзя вести дело, не подвергаясь периодически соблазну. Но откуда Салливану известно про судимость?
Это было сто лет назад, повторил он. Я думал, существует закон о сроке давности, что-то в этом роде.
Есть такой закон, Маккехни, есть. Салливан оживился ему явно нравился поворот разговора. Но к нам это не относится, так ведь? Или относится, но не в полной мере. А когда человек попадает на нашу территорию, даже совсем ненадолго, нам хочется хоть что-то о нем знать.
Вы же понимаете, господин инспектор, невозможно заниматься бизнесом и не подвергаться иногда соблазнам.
Я просто уверен в этом, Маккехни. Просто, когда читал наше маленькое досье, удивился, как это в Лидсе не увеличилось количество ДТП, со смешком заметил Салливан, когда все эти штуки повывалились из грузовиков.
Маккехни не отреагировал.
И все-таки, думаю, что было, то прошло, у Салливана была такая интонация, будто он не надеялся убедить в этом даже самого себя.