Город отметил это празднеством, и местный пекарь в ознаменование придумал новое печенье из миндальной пасты и карамелизованной дыни, покрытое сахарной глазурью. Это печенье он назвал «калиссон». Ему придавали форму ромбика, и родители Марин, как и многие их земляки, очень его любили, и шли серьезные споры, какой из кондитеров делает самые лучшие.
Марин все еще думала о той чуме, проходя мимо ректората, где размещались региональные чиновники от образования. Это здание было архитектурным бельмом на глазу города. Построили его в семидесятых из дешевых материалов, и теперь в глаза бросались и его возраст, и дурное качество. Марин подумала, как печально, что учреждение, где решают вопросы образования детей, находится
в таком вот доме, в то время как другие ведомства, вроде Общества нотариусов или Торговой палаты в архитектурных жемчужинах семнадцатого-восемнадцатого веков. Среди многих комитетов, куда входила ее мать, был и такой, который добивался сноса здания и конкурса на постройку на его месте современного архитектурного комплекса, но годы заседаний и совещаний эту цель пока нисколько не приблизили.
Она прошла под железнодорожным мостом и свернула налево, на Сен-Лазар, где жили родители. Окрестные дома она знала наизусть. В ее детстве здесь обитали в основном гражданские служащие, жилье было дешево и удобно расположено рядом с университетом, ректоратом и центром города. Сейчас этот округ стал престижным, и у родителей появились новые соседи физики из Оксфорда, работающие в ядерном исследовательском центре к северу от города. Проходя мимо, Марин заметила на дорожке «Ауди» последней модели, потом свернула к родительскому дому там тоже стояла новая машина, но «Ситроен». Мать открыла дверь прежде, чем Марин успела позвонить в звонок.
Bonjour, chérie , поздоровалась Флоранс, подставляя щеку.
Bonjour, maman .
Заходи, я только что сварила кофе и подогрела пару круассанов, после завтрака остались.
Марин улыбнулась, сняла жакет и повесила его в шкаф. При виде висящей там родительской одежды: курток и шарфов она ощутила тепло и радость. Вот она сейчас перекусит с матерью, хотя кофе будет слишком слабый, а круассаны куплены в супермаркете, и хорошо если вчера, а не позавчера.
Заходи, chérie, сказала мать. Я тебе столько должна рассказать. Мадам Бонне отодвинула стул от кухонного стола. В университете всех раком поставили.
Марин чуть не рассмеялась, пораженная неожиданной лексикой матери.
Да, это ужасно. Убийство профессора Мута, прямо в вашем здании.
Этот твой Антуан мне кучу вопросов сегодня задавал.
Он всем должен задавать вопросы, мама. Он не спрашивал твое мнение о том, кто мог это сделать?
Спрашивал, но я ответила, что представить себе не могу, как вообще кто-то мог убить Жоржа. И вообще, как человек может убить человека. Он все расспрашивал про стипендию Дюма и ни спасибо, ни пожалуйста не говорил.
Мне очень жаль. Наверное, он слишком серьезен на работе. Все же это убийство. А не может ли тут быть любовной подоплеки?
Флоранс Бонне со стуком уронила ложку на стол, потом подняла и положила на тарелку.
Что тебя вообще могло навести на такую мысль?
Профессор Мут был красивым мужчиной не могло у него быть любовницы? Нет? Женщина его возраста, разведенная, элегантная. Ссоры любовников иногда кончаются убийством.
Нет! И выбрось такие грязные мысли из головы! Это Сильви на тебя влияет!
Марин поставила чашку, вздохнула. Раз в жизни хотя бы, придя сюда, не спорить об Антуане и Сильви.
Флоранс Бонне увидела досаду на лице дочери и решила поделиться некоторой информацией, хотя вообще-то сплетни были не в ее натуре.
В пятницу вечером, на приеме, она наклонилась над деревянным столом, я действительно видела, как секретарша Жоржа эта серая мышь-всезнайка, с ним флиртовала.
Правда? спросила Марин. Она очень сомневалась, что мать имеет понятие, что такое флирт. И как?
Мадам Бонне намазала круассан абрикосовым джемом и продолжила свой рассказ:
Да-да. Она ему что-то шептала на ухо, прикрыв глаза, а потом смеялась. И так несколько раз.
Марин подумала, что действительно похоже на флирт. Очень странно. Муту было за семьдесят.
Может быть, мадемуазель Захари к нему подлизывалась, чтобы от него что-то получить? Деньги, например?
Зачем ей деньги?
На жизнь! Марин тут же пожалела, что повысила голос, и продолжала уже спокойнее: Мама, у нее зарплата близка к минимальной.
Бонне жили в благословенном неведении о повышении стоимости жизни, низких зарплатах и ценах на недвижимость. Они были бережливы и не могли себе представить, что не все таковы: людям может хотеться того, что они считают баловством: хороших машин, обедов в ресторане, модной одежды.
Очень сомневаюсь, что старик ее мог заинтересовать в сексуальном плане, закончила Марин.
Ты только что сказала, что Жорж мог быть убит в результате ссоры любовников, напомнила мадам Бонне.
Да, но любовница должна быть его лет и его круга тогда это вполне вероятно.
Подожди, я тебе еще не все рассказала, дослушай до конца. Сейчас, я только еще кофе тебе налью.