В таком случае, Харпер, нам немедленно потребуется тщательно разработанный план действий. И чем более хитроумным и неожиданным он окажется, тем лучше для нас обоих.
Она удивленно приподняла бровь.
«Нам»?
О, милая Вивиан, лукаво усмехнулся Дэш, словно читая ее мысли, если вы хоть на секунду допустили мысль, что я добровольно упущу столь редкий и восхитительный шанс собственными глазами увидеть вас среди самых избранных сливок бостонского высшего общества, то вы, признаться, явно недооцениваете мое врожденное любопытство и неистребимую любовь к сенсациям. И, к тому же, добавил он уже более тихо, словно между прочим, но в голосе внезапно появилось что-то новое, неуловимо личное, кто же позволит такой очаровательной и бесстрашной леди, как вы, одной отправляться в логово бостонских акул без надежного компаньона и верного защитника? Это было бы просто не по-джентльменски, не находите?
Вивиан лишь многозначительно закатила глаза, скрывая легкую улыбку, невольно скользнувшую по губам, но в глубине души внезапно почувствовала странное, неожиданно теплое ощущение словно среди всего этого журналистского хаоса, интриг и неизвестности внезапно появилось нечто постоянное и надежное, словно маяк в бушующем море. Тот, кто неизменно окажется рядом, готовый помочь и поддержать в самой неожиданной ситуации.
Даже если этот «кто-то» непредсказуемый и вечно раздражающий Дэш Уиттакер.
Вивиан вышла из экипажа, ощутив под тонкими шелковыми туфельками холодную поверхность камня. На ней было платье из тончайшего шелка, оттенка увядшей листвы сложный, приглушенный оттенок зеленого, казавшийся почти серым в вечернем полумраке, но таивший в глубине едва уловимое золотистое сияние. Лиф, с неглубоким квадратным вырезом, и короткие рукава-фонарики были оторочены тонкой золотистой вышивкой, словно стебельки нежных растений, вьющихся по нежной ткани. Подол платья, начинаясь от завышенной талии, ниспадал мягкими фалдами, переходя в небольшой шлейф, едва касающийся камней лестницы. Все платье было густо расшито золотыми пайетками и бисером, образующими причудливый геометрический узор, словно тончайшая золотая сетка, наброшенная на зеленый шелк. Она поправила атласные перчатки цвета слоновой кости, ощутив под пальцами гладкую, прохладную ткань, и скользнула взглядом по фасаду особняка, возвышающегося над ней, словно неприступная крепость.
Дэш, вышедший следом из экипажа, подошел к Вивиан и предложил ей руку, галантно поклонившись. На нем был темный костюм-двойка, отлично сидящий по фигуре, белая рубашка и шелковый галстук сдержанного оттенка бургунди. Небрежная элегантность его облика контрастировала с торжественной чопорностью особняка, внося в эту сцену ноту свободы и непредсказуемости. Белокурые волосы, чуть растрепанные ветром, и ироничная улыбка в уголках губ подчеркивали его независимый и наблюдательный вид.
Вивиан приняла его предложение, ощутив тепло его руки сквозь тонкую ткань перчатки. Вместе они начали подниматься по широким ступеням лестницы. При каждом шаге шелк платья тихо шелестел, складки слегка колыхались, словно отвечая в такт ее движениям, а шлейф скользил по камням с едва слышным шорохом. Золотая вышивка на лифе и подоле мерцала в свете вечерних фонарей, словно жидкое золото, окутывая ее фигуру легким сиянием. Звук их шагов четкий стук мужских ботинок и тихий шорох шелковых туфель нарушали торжественную тишину Коммонвелт-авеню.
У основания лестницы, по обе стороны от массивных дубовых дверей, застыли словно изваяния, двое лакеев в ливреях цвета темного бордо. Их лица, неподвижные и бесстрастные, выражали лишь безупречную
вежливость и готовность служить. На секунду Вивиан почувствовала себя маленькой и неуверенной перед этим символом власти и роскоши, но тут же вскинула подбородок и твердым шагом двинулась вверх по ступеням, чувствуя поддержку твердой руки Дэша и его незримое присутствие рядом.
Тяжелые двери открылись бесшумно, словно по мановению волшебной палочки, и Вивиан очутилась в просторном вестибюле. Здесь царил полумрак и торжественная тишина, нарушаемая лишь едва слышным гулом голосов, доносившимся из глубины дома. Воздух был наполнен теплом камина, тонким ароматом воска и ненавязчивым запахом дорогих духов, словно призраки светских раутов, незримо обитавшие в этих стенах.
Пол вестибюля был выложен черно-белым мрамором, словно гигантская шахматная доска, отражавшая мерцание канделябров с приглушенным светом электрических ламп. Мрамор был отполирован до зеркального блеска, но местами потемнел от времени, словно храня отпечатки бесчисленных шагов, звучавших в этих стенах на протяжении десятилетий. Вдоль стен возвышались массивные дубовые панели, украшенные резьбой в виде геральдических лилий и родовых щитов безмолвные свидетели истории семьи Солтонстолл-Рэндольф. Резьба, выполненная с изысканным мастерством, казалась живой в приглушенном свете, тени играли на изгибах дерева, словно рассказывая безмолвные истории о былом величии. Напротив, входных дверей, словно застывший страж, возвышалось огромное зеркало в тяжелой золоченой раме. Его потускневшее зеркальное полотно отражало искаженные отблески света и зыбкие силуэты фигур, словно призраки прошлого, затаившиеся в глубине веков.