XXIII
Благодарю вас за то, что пришли, синьор Кавелли.
От дыхания кардинала в холодном воздухе заклубился пар. Кавелли кивнул в ответ. Монти повернулся и посмотрел на вход, как будто чего-то опасаясь.
Нас не должны видеть вместе, и у нас очень мало времени. Я сказал охране, что мне необходим свежий воздух, но за мной постоянно следит гвардеец. Сюда он не войдет, поскольку думает, что я молюсь. После того как я позвонил вам, я прогулялся до башни Святого Иоанна , чтобы они вас не заметили, и теперь вернулся сюда, якобы для того чтобы продолжить молитву.
Кавелли в ответ на эту речь лишь неловко пожал плечами.
Понимаю.
Не знаю, к кому бы я еще смог обратиться, кроме вас. Монти говорил так торопливо, что проглатывал слова. Я никому не могу доверять, вы единственный, кому я могу открыться и кто при этом официально никак не связан с Ватиканом. Кроме того, вы были другом кардинала Фонтана . Он вас очень уважал, а я очень высоко ценил его.
Да, это правда, Кавелли постарался не выдать своего замешательства. На мгновение снова нахлынули воспоминания о Фонтана и об ужасных обстоятельствах, которые привели к его самоубийству. К чему весь этот разговор?
Во время конклава стало происходить что-то странное, продолжал Монти. Что-то неприятное. Уже два кардинала отказались становиться папами римскими. Вы понимаете? Отказались признать результаты выборов, такого не случалось почти тысячу лет. А теперь два раза подряд! Этого просто не может быть.
Ну, это, конечно, необычно, но
Кардинал Монти поспешно поднял руку.
Позвольте мне объясниться, у нас нет времени на исторические дискурсы. Я не знаю, что именно происходит, но я уверен, что есть по крайней мере пять кардиналов, которые получают приказы извне.
Кавелли недоверчиво нахмурился.
Откуда такая уверенность, ваше высокопреосвященство? Как вы можете знать наверняка?
Монти прикусил губу и взглянул ему прямо в глаза.
Я один из тех пяти.
Кавелли во все глаза уставился на собеседника.
Что такое вы говорите? Но как
Объяснять это сейчас слишком долго, Монти достал из рукава сутаны несколько сложенных листов и вложил их в руку Кавелли. Мне нужно идти. Возьмите их. Я записал здесь все, что вы должны знать.
И прежде чем Кавелли сумел что-то ответить, он повернулся и направился к выходу. Сделав два шага, Монти снова обернулся:
Подождите десять минут и только после этого уходите.
Кавелли застыл, словно громом пораженный. Что это было? Он смотрел на бумаги в своей руке, не зная, что с ними делать. Затем неохотно сунул их во внутренний карман куртки и взглянул на часы. Через десять минут он вышел на улицу. Насколько хватало глаз, вокруг не было ни души. Письмо жгло карман. Больше всего хотелось как можно скорее побежать домой и прочитать послание, но приходилось сохранять спокойствие и не привлекать к себе ненужного внимания.
В обязанности дежурного швейцарского гвардейца и его подчиненных входило наблюдение за пятью тысячами камер в Ватиканских садах. Камеры эти отключались лишь тогда, когда в садах находился римский папа. И сейчас, согласно должностной инструкции, гвардеец потянулся к телефону, чтобы рассказать своему начальству о некоторых странностях, случившихся во время его дежурства.
XXIV
Вам, несомненно, покажется странным, что я решил написать Вам это письмо, хотя мы едва знакомы. Я пошел на это только потому, что не знаю, к кому еще я мог бы обратиться за помощью. Во время конклава нам, кардиналам, не разрешены никакие контакты с внешним миром. За тем, чтобы это правило неукоснительно соблюдалось, существует достаточно жесткий контроль. Конечно, нам разрешено обсуждать между собой выборы понтифика, но и этот путь для меня закрыт по причинам, которые я изложу ниже.
Таким образом, Вы, дорогой синьор Кавелли, являетесь единственным человеком не духовного звания, которому я могу поведать свою историю и поделиться своими опасениями. Сюда же следует добавить и то обстоятельство, что мой покойный друг кардинал Фонтана был о Вас самого высокого мнения. Все это заставляет меня довериться Вам и попросить о помощи, притом что я пока не совсем понимаю, какого рода может быть эта помощь.
К сожалению, Вы не сможете оценить ситуацию, в которой я нахожусь, не зная всей предыстории. Поэтому я должен попросить Вас набраться терпения, поскольку мне придется немного рассказать о себе.
Я родился в небогатой семье, а мои благочестивые родители сумели дать мне университетское образование, ограничивая себя буквально во всем. Я изучал теологию, но, к моему стыду, достаточно часто прогуливал лекции. Гораздо больше меня привлекали семинары, на которых обсуждалась текущая политическая ситуация. Особенно меня интересовали вопросы, связанные с изучением теории и практики коммунистического движения. Не забывайте, что это были семидесятые годы, и все, что касалось этой идеологии и противостояния двух мировых систем, вызывало много дискуссий и было необыкновенно популярно. Сейчас мне стыдно об этом вспоминать, но в те дни моего бога звали Карл Маркс. Моя огромная симпатия к этому мировоззрению и успехи в учебе не остались незамеченными.